Пятьдесят мину́ло, кстати,
Но доходит к нам молва,
Что в одной крестьянской хате
Мать мальчонку родила.
Батька Федор покрестился,
Кулаком утер слезу: –
Одевай всех, Василиса,
В церковь вас я отвезу.
Масло, сало, яйца взяли,
Прям из печки каравай,
И сынишке имя дали
По-казацки – Николай.
А под вечер, вся Ямщина
Приходила поздравлять.
По обычаю, за сына
Приходилось наливать.
И на весь уезд Инсарский,
Две недели не спеша,
Водку пили, песни, пляски,
Обмывали малыша.
Трудно им жилось, но все же,
Не щадя себя самих,
Старики, им Царство Божье,
Воспитали шестерых.
Ваня с Ниною – на стройке,
Лида, с зорькою, - в колхоз.
Ну а Колю, вслед за Мишей
Чёрт к себе в забой понёс.
Лёша только удивлялся: –
Посмотрите, Боже мой,
Вы учились, – ухмылялся, –
Чтобы ползать под землей?
А потом, как в сказке детской:
Дальше едешь – тем страшней,
Полз, копал, крепил, но в сердце
С шахтой был. Всё время – с ней.
Все шахтёрские ступени
По порядку проходил.
В комсомоле и в профкоме
Понемногу «наследил».
Были взлеты и паденья,
Так устроена судьба.
Год везет, год – невезенье.
Наша жизнь – всегда борьба.
Был бойцом, хоть без регалий,
Не сдавал позиций он.
Но когда увидел Галю –
Сдался, как Наполеон.
Дело было в Кураховке.
Молодой, красивый «зам»
Строить начал осторожно
Нормировщицам глаза.
Ну а с Галей промахнулся,
Не спасли его глаза.
Не успел он оглянуться,
Как стоял пред дверью «Загс».
Била жизнь куда попало,
Были волны, были мели.
Но и сделано немало…
И всегда стремился к цели.
Вверх и вниз, полжизни в шахте,
Не взирая на погоду.
Так калят кинжал булатный:
Из огня и сразу – в воду.
|
