Голимый чёс (проверочное – голый), а если „га”, тогда – галиматья... И то, и это вряд ли нрав весёлый испортит мне, ведь гений тут не я... Вы и ледей ещё упомянули опять-таки абстрактно – без имён, а нет имён, так, значит, Вы раздули слона из мухой чёсаных знамён... Как Вас зовут? Признаться, я до встречи Вас звать не звал, а левой брал рукой на грифе и, дотла сжигая свечи, для Вас стихирно пел за упокой... А помню ли я аромат весенний – Вам-то какое дело до того, раз Вы – никто, а я – никейный гений, Вас шлющий в никуда из ничего в ряду никейных нестихотворений о ни о чём из всех до одного забытых мной… Да я ведь и пародий уже не помню... Каюсь – виноват, к тому же в папарацци непригоден, и дарьераццать малость слабоват, раз посреди „галимых”декораций использую приличные слова, хоть и не жажду от никты оваций, а лишь беру никту едва-едва... Ну то есть Вас небесным флажолетом беру, стараясь ноты не забыть, при том что я могу не быть поэтом, но гражданином не могу не быть; и в частной ипостаси, и в публичной я вижу всё, что пишут без пи-пи, и не питаю чувств патриотичных к принцессам сорта „господи прости”...
