Костёр и шахта, вроде – антипод,
Понятия совсем несовместимы.
Ведь там – метан, и знает весь народ,
В забое пламя – вещь недопустима.
Метан и так рванет, и без огня,
Смотря, какая в шахте ситуация.
Его контроль возложен на меня.
Я – газомер метанной концентрации.
Мы шахту знаем, словно отчий дом,
Все сбойки, все забои, штреки, лавы.
Следим, где воздух есть, а где с трудом
Меняем мы его потока нравы.
При помощи заслонов и дверей,
И перемычек, и системы шлюзов,
Мы заставляем воздух течь скорей,
Или чуть-чуть ползти, почти «на пузе».
И повернуть струю, почти что вспять.
И дать в забой проходчикам по трубам.
Струёй ведь свежей можно управлять,
Не допуская ситуаций грубых.
Но я отвлекся… Начал о кострах,
А это – крепь, названьем кле́ти сро́дни.
Крест-накрест на просмоленных брусках
Кладут колодцы в шахтной преисподней.
Комбайн прошел и у́гля вынул пласт,
Или звено, на молотках отбойных.
И ряд костров выкладывают, враз,
Для поддержанья кровли. Так спокойней.
За циклом цикл костры идут в завал,
Посадку кровли плавно обеспечив.
Там нет огня, но многотонный вал
Земной коры они берут на плечи.
Мы горняки–добытчики. Не зря
Кладём костры в забоях, прям, до Неба,
Чтоб беспрерывно матушка Земля
Кормила черным и искристым хлебом.
|