За Волгой стынет зимний мрак,
Четвертый месяц — адский знак...
Свистит как демон, ледяной пронзительный ветер,
В крови и льду застыл кровавый пепел.
Лежит солдат во тьме ночной,
Лишились мы души пустой.
Идёт война, идут года,
Но это мы не забудем никогда.
Пуля пронзила его грудь.
Боль в сердцах как будто ртуть,
Застывает и пылает огонь,
И нож был положен в его ладонь.
Он жил в плену уже как год,
А теперь холодный по его коже стекает пот.
Фашисты видят в своей жертве избранника,
Но лишь от мысли этой наступает паника.
С трудом его пытаются спасти
И от мучительной смерти унести.
Это реальная игра на выживание
И солдат медленно теряет сознание.
Сердце и тело его покрыто ранами,
Ведётся ожесточенная борьба с тиранами.
Ему кричат с мольбой «Дыши!»
«Держись за чувства и не спеши».
Но их уже не слышит он.
Он впадает в полусон.
Весь отряд снимает шапки,
Провожая в сердцах его боли десятки.
Три медсестры подбегают к солдату,
Удивляются, как будто психопату.
Спасти его — лишь жалкие попытки.
Для него уже закончены все пытки.
Из земли торчат мертвые тела,
А медсестры, вздыхая, говорят «Плохи дела».
Шли года, шли месяца,
И многие были забыты адреса.
Эти чувства не многим удастся понять,
А если удастся, то мысль лучше унять.
Вдруг медсестра спрашивает у солдат:
«Какой ценой был защищён Сталинград?».
Слезы сияют в ее глазах,
А их влага стекает в девичьих косах.
Солдат отвечает невольно:
«Ценой всего. На душе так больно...» |