Я живу в странном доме, которого нет.
Нет его, что ж поделать, уже много лет.
От него лишь остался подвал-мавзолей
в драпировке малины пурпурных стеблей.
Освещает подвал только солнечный свет.
Затянула дыру винограда лоза
в городьбе. На поля наступают леса.
Пребывает в забвенье померкнувший сад;
по стволам в тишине только дятлы стучат.
На траве по тропинке к колодцу роса.
Я с безумной сердечною болью живу
в этом доме, в нём будто бы всё наяву,
но кустами дороги к нему заросли;
не купается жаба в дорожной пыли;
рукокрылых лишь тени ныряют во тьму.
Здесь кудахчет, порхая над тихой водой,
по ночам неумолчный певец козодой.
Издалёка слыхать тарахтенье его,
но внезапно замолкнет, и нет ничего
под мерцающей летней неяркой звездой…
Только камни немые, покрытые мхом,
делят место со мной под рябины кустом.
Я не помню, какие под мхом имена.
Не моя в том оплошность и даже вина.
Может статься, я вспомню их. Только потом…
Будто вижу, как двое, обнявшись, идут
неустанно, но медленно, словно на суд.
И не слышно, чтоб кто-нибудь что-нибудь пел;
видно, голос у них до конца ослабел…
Бесконечен, как кажется мне, их маршрут…
|
он не поможет
запрятать в стены естество
бо он тебя сам уничтожит
свали оттуда
будет -ВО!