В пустом доме, на окраине
Пустого города, в тиши
Пустует маленькая комната,
Где жил один пустой сатир.
Одиночество зияло
Ярким пламенным клеймом,
Что он носил на теле,
Выжженным самим собой.
Он был ленив и безнадёжен,
Любил гулять и много пить.
Он был крайне осторожен,
Старался за поведением следить.
И вот в одном, не до конца догнившем, баре
Сидела за стойкой милая суккуб.
Сатир не глазел на нее,
Одарил лишь броским хладным взглядом.
Присел недалече,
Заказал лишь коктейли.
Хотел бы заметить
За себя и нее.
И вот...
В одном из пустеющих городов,
Недалеко от опустевшей долины,
В недо конца пустующем баре
У них начался диалог:
«Это как же жизнь тебя измотала?
До чего судьба тебя довела?
Что некогда празднества были все время с тобою,
А сейчас одиноко, прячешь глаза?
Некогда и ты знавала время получше,
Когда людей здесь было в избытке,
Когда манила телом своим на грехи и пытки.
Вот только что же стало?»
В городе, где так много народу,
Не люди, а черти, и святого в них нет,
Да и вся эта пустошь
Превращается в грех.
Так и не глядя друг другу в глаза,
Сидели в баре и пили почти до утра.
Пустой был сатир, пустая суккуб,
И даже в этих двоих чувств было больше, чем в людях живых.
|