Предисловие: стилизация: под Багрицкого Эдуарда Георгиевича ,Байрона, Иосифа Бродского
Марину Цветаеву, Сергея Есенина ,Анну Ахматову
Багрицкому .
По звездам, по картам,
сквозь холод и мглу.
Мне незачем рваться,
я уже не дойду.
По жнивам, по косам,
размашисто в шаг.
Я верю лишь в осень,
лишь в мрамор и мрак.
Не зверь, не охотник,
не путник в ночи,
нагар да остаток,
от старой свечи.
От утра не жду,
и к ночи не жмусь.
Куда то иду,
я уже не вернусь.
И гонит извозчик,
"Он отбыл свой срок".
Вдали поворот,
и конь изнемог.
И будто есть выбор,
меж жизнью и долгом.
Из стремени выпал,
у "Попова лога".
И будто ты гибнешь,
под строптивым током.
Той же славной кончиной
как Иосиф Коган
/////////////////////////////
подражание Марина Ивановна Цветаева
Чувства, гордая держава,
стриж возносит к небесам.
Класс живётся мне с другою,
нам по разным адресам.
Постучалась в дом незвано,
будто треснула веслом.
Стал я парень окаянный,
как обдатый колдовством
Полететь, да нету крыльев.
Звезды стелятся росой.
Конь играет черной гривой,
не подкованный босой.
Не любовница, а дева.
Пощади Господь меня.
Та вторая была Ева,
чья то верная жена.
Широка река бездонна.
Вас без пошлости люблю
Страсть, как будто из бетона
невозможна разлюбить.
Как живется мне с другою,
в сердце злой огонь горит
По реке иду шугою,
что бы пыл свой охладить.
Тягче может только трактор,
поле ржи пробороздить.
Я убогий старый автор,
розу с розой не скрестить!
Я тебе любимая была...
Сергей Брохоцкий
Хочу край неба и звездочку!
А если нет то стану волчицею.
Из ребра моего тебя вынули,
моя рана еще сочится.
Хочу цветы как в имени,
и называй меня спутницей.
Клетку златую, шелковую,
что бы была тебе я узницей.
А если нет, то вылечу,
выманят охотники...
Я тебе любимая, была
до последней моей родинки.
////////////////////////////////////
Джорджу Гордону Байрону
Хор певчих птиц потряс Багдад
евреев заставляли петь в неволе.
О Боже! Это не орган а стон,
их жизнь подобна горькой доле.
И эта песнь не вздор не гиль,
Мне снится в колокольном звоне
И словно вознесло меня на шпиль
в далеком облаченном Вавилоне.
И только ранний луч зари,
с ним умолкают менестрели
Как будто растворил вдали,
виденье детищ этой трели
О как они поют псалмы!
"У вавилонских рек в неволе"
Скорбя о горькой своей доле
до первых лучиков зари.
Ушли виденья полуночи
Он будь то жив и ест и пьет,
о чем то пишет без забот,
о чем то шепчет на латыни,
о чем то диспуты ведет.
Лорд Байрон уйми же страх!
Иерусалим стоит по ныне,
и в предвкушенье этих благ
Багдад теперь лежит в руине.
////////////////////////////////
ВЫСОЦКОМУ
Смочив "Столичной" рот и горло,
шагнул не под, а на помост.
Он вышел и званьем и ростом,
назло, вопреки да всерьез.
Из последних, богом забытых,
рвался в первый решающий ряд.
Он из тех, он из новых, не битых,
коим тычат ствол-автомат.
Заблудших, орущих, безумных,
укрыл с головой небосвод.
Чтоб не вытягивали на свободу шеи,
свои глаза и сатанелый рот.
Наклонились а вид безобразен,
скулы острые ,глазницы в крови.
Лишь осыпались камни наземь,
не с небес а с побитой брови.
Лишь шарахнулись толпы зевак.
Их пронзил человеческий крик.
А из раненых скал, кое как.
Шла держава его гробовщик.
1991год
///////////////////////
Сергей Есенин "Пугачев" монолог Хлопуши
"Уж три ночи, три ночи, пробираюсь сквозь тьму"
А асфальт был горяч до боли до жжения.
Лишь глаза глядели на ваш натюрморт,
на ваше господское уважение.
О как хотелось мне жить!
Прошагать пол Тверской Губернии.
Ледяную россу по утрам с ладоней пить,
осязать её своей арестантской эпидермой.
Не в укор: Бурлакам, батракам и Марксу
А в укор вашему Высокоблагородию
Не ужели не найдется шайка арестантов,
которые не дрожат, во всей этой огромной Империи.
Я давно живу за чертой, тоски .
Так живу, уж лучше сдохнуть, чем жить нелепее.
А завтра одену рубаху и вперед пойду,
прижму свободу и раскрою глаза и веки
Сегодня пахнет краской и золой
А тучи с севера как флюгеля раздуло
Валить леса, не будет он за Ангарой.
Не арестант, не каторжник он вам
и плевать ему на смерть и ваше дуло.
////////////////////////
стилизация под Бродский
стих "Письмо генералу Z"
Деревья сняли праздничный наряд,
как тот поручик сбросил старые погоны.
Его все безнадежно матерят,
я полагаю виноваты здесь гиббоны.
Не повезло, а могло бы быть иначе.
В конце концов на генерала метил.
Жаждал братства, искал мишени.
И годами не миром а войною бредил.
А шестерки, тузы теперь ликуют.
Говорят черт знает что на фарси.
И считают надо сказать ему мерси.
К сожалению нас теперь атакуют
Очень плохо когда крутят дули.
Жажда братства а может блажь.
А может дура банальна пуля,
попала ниже фуражки и наступила лажа.
Нам нужны снаряды, наждак и резервы
Не надо действовать ему на нервы.
Уткнемся стволами вниз мы размякли.
Сплотим ряды а брешь замуруем паклей.
Крестовый поход с Христом созвучен.
Кто бы писал, а кто бы вякал.
Мир палестины так банально скучен.
Жаль повар его не разберет где соль где сахар.
Увы, но поручика нет в природе.
Все выдумки но не стоит плакать.
Вымысел Бродского, его нет в колоде.
Не то что бы он мертвый нет,
от него осталась слякоть.
|
|