Сомелье ты моё, сомелье,
знаю, слово не среднего рода,
но сквозит, Д'артаньян-шевалье,
в нас имперская эта порода.
Я войду, словно франт записной,
и, пригладив вихрастый затылок,
уравняю полуденный зной
холодком от заморских бутылок.
Заложу у любимой колье
я еврею за ломаный грошик
и услышу потом, обомлев,
обо мне пару слов нехороших.
А рязанцы гасконцам сродни,
только мы оказались проворней:
у французской родни, ты сравни,
зачастую рязанские корни.
До Гаскони немерено лье,
в вёрстах – раза в четыре поболе,
шевалье ты моё, шевалье,
ты пойми, пла́чу я не от боли.
Просто мудрость бывает печальна,
и щемяще твоё "се ля ви"
оттенило моё : "Изначально
всё на свете, мой друг, о любви". |
