Беспечных дней мельтешит скоротечность.
Я словно бы прозябаю в сумраке
Одиночества. Режусь о звуки музыки,
Бормоча лишь губами "Вечность", "Вечность",
Пока жгутся льдины в негнущихся пальцах.
Извини дивный мир, Мать Природа сжалься -
Переслащены слишком громоздкие грозди.
В размышлениях о нежном штампуются гвозди
И давно заросли родничок и совесть.
Глаза на выкате, тело дрожащее,
А вокруг, нет не воздух, а жалкая помесь -
Эктоплазма густая, кислород содержащая,
Коллапсируем в ней. Всюду соударения
Отбивают галантность, снедают терпение,
Отбирают живое, но щедры на мёртвое.
И пространство такое же - душное, спёртое,
Ненасытно-пресыщенно-парадоксальное,
Где мусолятся люди, цифра за цифрой,
Ведь нерезультативное значит - печальное.
Поистерлись границы меж бытом и битвой,
Уже быть сумасшедшим не так порицаемо,
Или даже напротив, - высокоуважаемо:
Слушать только свои голоса... то есть, голос,
Давить чувства других, а не собственный тормоз,
Защищать заблуждения, рьяно отстаивать,
Сулить страшные муки, корчить страшные лица.
Погодите, вот льдинки станут оттаивать,
Я сложу слово "Вечность", до того как Случится.
Точка слома дрожит, нарастает дистанция -
Это пост\мета\нэо-эротическая сублимация,
С диабетом от фруктов, гастритом от фактов,
При внимательных к миру глазных катарактах.
|