Там, где неба алеет откос,
птиц тревожа крылатые сетки,
солнце – огненный паровоз -
тащит туч за собой вагонетки,
над изломанной линией крыш,
зажигая, оконные блики;
и с какою-то грустью глядишь
на домов потемневшие лики.
Как пробор в золотистой листве
в горку тянется нитка трамвая,
бредёт улица, словно живая,
тёплый хлеб, затаив в рукаве.
Гулкий грохот трамвайных колёс,
люд, идущий к своим переменам,
и течёт молоко берёз по кирпичным
задымленным стенам.
От вокзала, почти до кремля
путь лежит через детство и школу
и кресты, словно свечи тепля,
в небо, смотрится Мокрый Никола.
Не постичь его каменных дум.
Но приятно понять напоследок,
что с него, просветлевший от дум,
клал кресты в свою душу мой предок.
За Николой, где голый пустырь
лёг к реке, тихим парком отстроясь,
поднебесный читая Псалтырь,
встала церковка Мокрому в пояс:
в деревянных головка цветах
стоит рядышком словно невеста.
Вот бы мне на свой риск, на свой страх,
на Земле отыскать своё место!
Олег Исаков
Ярославль, 2010
|
