Туман-синегривец
в бессмысленных бродит лесах,
Свивается в кольца,
подобно крылатому змею,
Там в чаще корней
неразвеянный прячется страх
И стынут слова – те, что я не скажу,
не сумею.
Тяжелые капли озябшей рукою сотру
И сонные ветви рябин осторожно раздвину,
Морозной черники
последнюю горсть наберу
И поздних волнушек нарежу
большую корзину.
Все гуще туман за березами,
злей и синей,
Под вечной листвою молчат
потаенные тропы,
И темным укором вздымаются груды камней,
И спелой брусникой усыпаны
рвы и окопы.
Опять растревожена заревом дымным
зима,
И скорбная память земли
просыпается снова,
И рваная рана
на пасмурной плоти холма
зияет – от первого снега -
до снега второго.
|