Не скрипнет дверь заброшенных домов,
пёс, на подворье, не залает,
лишь предков эхо голосов
минувшее пред нами воскрешает.
Тоска разлита в каждом уголке,
унынье затаилось в прежней суете.
Просёлки заросли травой,
чтоб не тревожили покой.
На кладбище, у стен порушенного храма,
кресты поникли головой средь хлама.
Да вдалеке летает ворон черный,
порывам ветра непокорный.
Бегут года, и зарастают тропы,
ведущие к родимым очагам.
Здесь корни наши преданы забвенью,
за что воздастся и когда-то нам.
|
