У речки, медленно-лениво
несущей воды на восток,
я слышу женский смех счастливый.
Там пляж.
Кусты, песок, мосток…
Там плещутся с весёлым визгом
прекрасно-юные тела.
Летят, сверкая, в небо брызги –
как искры чешского стекла.
Блестят росистой белизною,
являя без стесненья грудь,
фемины – и от вас не скрою –
мне этой ночью не уснуть…
Назло другим земным красотам –
червонным золотом горит –
венерин холм над тайным гротом.
Кого ж он ночью вдохновит?
Кто вечером тех женщин встретит,
обнимет, поцелует их?
Зажжёт огонь, пробудит трепет –
любимый муж, сосед, жених?
* * *
Я шёл, задумавшись, по берегу реки.
Вдруг плеск воды услышал ненароком
и увидал на плёсе я сквозь ивняки
её – она ко мне стояла боком –
иссиня-чёрный волос, как смола,
искрился в солнца ярком свете.
Она такой очаровательной была –
как капелька-росинка в первоцвете...
Я встал за деревом, дыханье затаив,
в груди смирив волненье и тревогу,
душой греховной в эмпиреи воспарив,
когда увидел трепетную ногу,
легко ступившую на золотой песок,
оставив чуть заметный след на глади,
когда мелькнул карминно-розовый сосок
к заворожённых глаз моих усладе...
* * *
Мы шли с кузиною купаться
на личный наш нудистский пляж.
Непросто до него добраться –
камыш – прекрасный камуфляж.
А раньше не был пляж нудистским,
поскольку мы стеснялись с ней…
Но как-то раз мы стали близки
в один из жарких летних дней.
"Зачем стесняться нам друг друга?
Тебе я близкая подруга?"
Она спросила вдруг в упор
и рассмеялась смехом дерзким…
Раздев её по-кавалерски,
разделся сам, потупив взор…
|
