Горошина в стручке земных забот,
Пылинка на сандалиях эпохи,
Я вписана, отчаянный пилот,
К упавшим и клюющим неба крохи
В опальных списках поднебесной черни
Мы все навек приписаны к земле
Ну а полёт, как бунт на корабле,
Как кровоочищение от скверны
Небесный дух и сам летит в провал
И снег земной , как пепел катастрофы.
Разорваны у парашюта стропы,
И лжекумира дрогнул пьедестал.
А время-лекарь – словно снизошло -
Примочки ставит от всего на свете.
И маленькие , и большие дети
С Хароном, потерявшим вдруг весло,
В безвременье безвестно пропадают,
И небеса их тихо обнимают,
И вечность принимает под крыло.
|
