дрожу и, свернувшись листком, рассыпаюсь на атомы.
глумится погода над телом, привыкшим к жаре.
пора бы начать ненавидеть, но падки на злато мы.
купаемся в листьях, в неласковой наглой поре.
одни сентябрята на стыке грустят фиолетово.
явились, мелькая средь охры, разлитой в лугах,
и эта тоска растекается в жилах поэтовых
и гонит его многословье в заведомый крах.
потом звездопадно из жёлтого золота в белое
летишь одинокой снежинкой в горячий сугроб
забытая кем-то, но так безнаказанно смелая,
что всё нипочём, даже самый вселенский потоп.
там Ноев ковчег утопает в цветах мать-и-мачехи,
подснежниках дерзких, в густых ароматах висит.
а мне почковато! расправлю уставшие пальчики,
проклюнусь привычно, забыв обывательский стыд.
и снова в жару окунусь неприлично раздетая.
любима, красива! к чему мне оковы сейчас?
и... неба глотнув, эликсиром светила нагретого,
вовсю зацвету, ожидая руки палача.
|
