Она назвала чудаком, его
наверно это было знаком.
Она мечтала о любви
читала прозу Пастернака
Он пил её, скрипела простынь,
пьянел Апостол от любви.
А ночь ложилася на пустынь,
и причащалася в крови.
Она пришла к нему нагая,
а бисер скатывался с плечь.
И ток трещал от плотской страсти,
от их неумолимых встреч.
Но время шло, зашёл Творящий
стоит и смотрит на него
-Ты тот Апостол, что не настоящий,
иди продай всё решено!
Сжигай мосты и переправы,
затем раскаяешся в лесу
Ты с ней живешь ради забавы,
тебя к концу времен спасу.
И меркнет свет и глохнут уши,
желтеют листья позолотой.
Он глух и слеп кричите в душу,
его зовут Искариотом
***
Гул стоит над землей как звон колоколен.
Падает день с куполов монастыря.
И горячее солнце, словно раскольник,
ударяется в стену и гаснет звон звонаря
Кто продал? Кто купил? Все за бесценок!
Иссыхают дожди до росы на ветру
Кто то поднял у распятой усохшей осины
30 монет пусть остаются ему .
На цветах не цветут от вранья обереги
На закате не зреют, не колосятся хлеба
И лобзают, лобзают друзья , как и прежде,
верил лобзал и любил Иуда Христа
Я кричу и кричу как путник усталый
"Прощайте! друзей и врагов завсегда"
Горячее солнце взойдет как не бывало
Над крышею Новодевичьего монастыря .
***
жизнь в шоколаде
Как джин застреваем в стеклянной бутылке,
в своей ипотечной, маломерной квартирке.
Жужжим помаленьку, помаленьку дрейфуем.
Пишем и пишем в поэмы рифмуем.
Выпив с бокала сладкого манго,
сливаем его с вездесущего шланга.
Привычно свалявшись как бомж или нищий,
наш собутыльник становится ближним.
Скромно живем в российской губернии
Как чернослив сорокалетний.
Меж туалетом и кухней с помойкой,
высохший после бурной попойке.
Меж адом и раем идем по канату,
к своей справедливой и верной расплате,
в своей ипотечной двухспальной квартире,
смыв мочевину в угрюмом сортире.
Живем не кряхтим, и вроде не мучась,
вилла в Монако без преимуществ.
Представив себя под раскидистым вязом
рядом солярка черная с "Мазом".
Сто баксов за месяц крутая зарплата.
Смотрим по "телеку" сагу про "Брата"
Смотрим на запад с прежнем укором,
браво шагаем как фотокоры.
Немецкою Лейкой снимаем бульвары,
джигитов, мажоров и девок по барам
Став конформистом пред государством,
жизнь в шоколаде "Так благодарствуй!" |