Любая сказка начинается с «Однажды...»
Но где-то в пелене тревожных снов,
Задолго сеть свою плетёт любовь,
Нас выводя на старт событий важных,
К вину подмешивая волшебство...
* * *
Она мечтала о союзе на века,
О рыцаре, о титуле и благах,
Но возраст мИнул, и как значится в бумагах,
Ползёт к концу последняя строка,
И позолота выцвела на стягах.
А он о море грезил, о судах -
Чтоб волны, шторм, аврал и всё такое.
Джек Лондон не давал ему покоя,
И Мартин Идэн и его звезда
Удачи - дело самое мужское...
Но жизнь клонилась к вечеру... Один.
И Маркеса «Полковнику никто не пишет»
Подходит больше... И коты на крыше
Орут весной, ликуя - лето впереди,
А он небрит, заброшен, так уж вышло.
...Она всегда ходила в этот бар -
Не скучно, чисто, по деньгам подъёмно:
С ликёром кофе, ром со льдом - всё скромно
Под звуки саксофона и гитар,
Короче, всё прилично, экономно.
Он подошёл и рядом сел у стойки.
За окнами шумел лиловый дождь.
«Мы не знакомы с вами, ну, так что ж,
Я угощаю!.. О какой попойке?
Ну, нет конечно... Обо мне? Какая ложь!»
Два одиночества сошлись внезапно,
Глаза теплом светились в естестве.
И, наблюдая, прятался в листве
Бродяга-месяц - интриган и бабник,
На них роняя лиловатый свет.
Продолжение истории
Георгий Тригубенко
Обычная, казалось бы, история,
Которых в мире, кажется, полно.
Но в ней частица жизни, даже более -
В ней встретиться двум судьбам суждено.
Нурия Шагапова
"За окнами шумел лиловый дождь"
За барной стойкой ждал аперитив.
Ты сотни раз тот миг переживешь -
Любовь пришла, предупредить забыв...
Татьяна Гурская
Всё это месяц сводник, а мужик,
В подпитии готов на романтик.
И дама поседевшая - от скуки
Хотела выпить, не было подруги.
И выпили бедняги от тоски.
Не потому, что ей стирать носки
Приспичило и очень захотелось
Показывать стареющее тело,
Какому-то чужому мужику
Но можно, выпив, заглушить тоску
И поболтать о юности беспечной,
О том, что всё на свете быстротечно.
Гитара пела, плакал саксофон
Ему казалось, будто он влюблён.
Она была сердечна и мила,
Как леди Гамильтон она пила.
Он анекдоты мастерски травил,
Потанцевать у них хватило сил.
Но бар закрылся, погасили свет
Куда пошли они большой секрет.
Наталья Фройнд
Ей вспомнилось лиловое стекло
Дождя, шумящего над крышей бара,
Где тихо плакал саксофон с гитарой,
Промолвил кто-то: "Ваше время истекло!.."
И вмиг осыпалась с картинки позолота,
А старый бармен оказался крысой,
Цветок герани потускнел и высох,
А рядом с дамой вместо Ланселота
Сидел обычный пьяница небритый
В заношенной дырявой анораке,
Да и зачем ему ходить во фраке,
Когда лиловый нос и глаз подбитый.
У дамочки блузон изъеден молью,
А вместо сумочки какая-то авоська,
В ногах устроилась собачка Моська,
Вполне справляясь с благородной ролью.
Пофестивалили и покутили -
Всё как обычно, только "тили-тили",
Жених, невеста - не сложилось сказки,
Когда в обычной жизни сняли маски...
Клавдия Брюхатская(Залкина)
Рассвет лиловый обозначил бриг,
Неспешно уходивший в море,
И девушку застывшую на миг
С тоской непрошенной во взоре.
Бессильно пала тонкая рука,
Что оборвала взмах прощальный...
Над бригом плыли сонно облака...
В час расставания печальный!
Наталья Фройнд
Осколками рассыпался хрусталь
Надежд... Совсем не как у Грина -
Сюжетец романтический, старинный.
Но девушка была не фам фаталь,
И он - не Грэй. Он был простой матрос,
Хотя и звался громко - Домиником,
В портах прославился чеканным ликом -
В портовых драках повредили нос.
Его любили абсолютно все -
И дамы, и матроны, и путаны -
Он был всегда, пардон, немного пьяным
И мастерски пел дамам о красе,
Об алых парусах и диких штормах,
О том, что доля у матроса тяжела...
И каждая отдать ему могла
Всё, что имела, без ненужных споров.
А он жениться и не обещал,
Но щедрым был, за что ему прощалась
Любая ложь, надуманная шалость -
Любовь к матросам очень горяча!
И он уплыл в сиреневый туман,
Им на прощанье помахав рукою...
Любовь была очередной строкою
В его весёлой книжке про обман...
Дмитрий Свияжский
«Мы не знакомы с вами, ну, так что ж,
Я угощаю!.. О какой попойке?
Ну, нет конечно... Обо мне? Какая ложь!»
И полилась беседа, как ручей,
Сперва с опаской, тонко, с перебоем,
О том, что рок командует судьбою,
О горечи бессонных злых ночей,
О том, что значит быть самим собою.
Она смеялась, позабыв про этикет,
Про возраст, титулы и выцветшие стяги.
Он говорил, не чувствуя бумаги
Страниц прочитанных, и видел только свет
В её глазах, исполненных отваги.
|
Два одиночества уже не одиноки...
Красивая история
Как будто короткометражный фильм посмотрела.