из романа, из рассказа, из письма чудом выпавший засушенный цветок?
Твой язык – хитросплетённая тесьма –
непонятен будет, чужд и одинок.
Будешь улочками давними бродить,
будешь бредить прошлым, прожиты́м, пока
эфемерную лирическую нить
не порвёт стальной реальности рука.
Ну, и ладно.
Ну, и будет. На вокзал… . . . . . . . . . . . (Андрей Земсков. А у города глаза невелики…)
но я – брр-р...
Но я – брр-р! – вовсе не хочу туманов! Ни чавканья по жиже... ни дождей, сеющих стенанья, как смутьяны, у ку́рий всех напыщенных вождей. Ноябрь — флегматик… Он берёт бразды, вручённые гусаром-октябрём, и тянет в небе мокрые следы, себя отождествляя с кораблём — иллюзией Голландца из легенд. Плывёт... спустив седые паруса промозглостью вступительных календ, притискивая к тучам древеса́… И всё бы ничего, — переживём! Но он как будто злое ворожит, – стращает нас взрывным календарём, он не буддист, не курд, не кришнаит. Ноябрь — застрельщик стужи и пурги, что кровь парализуют в бланманже́, в которых не увидишь даже зги, да и любви не сыщется уже… Колдуй, алхимик, смешивай дожди, заклятием забвение дари, но только поклонения не жди, шатайся от двери и до двери… Твой ледяной, опустошённый взгляд пугает даже крошечных детей, а ведь они привыкшие гулять в любую стынь — до свербежа́ ступней. Но я.… брр-р... ледку́ не верю! Отвали. Мы — ма́льва разнотравья и цветов, – нам по́ боку Голландцы-корабли, нам по нутру бессмертная любовь!
Андрей Земсков. Письмо в осень До начала разлук оставалось немного,
и свеча-светлячок в изголовье горела.
Поутру уводила нас в осень дорога,
и трава во дворе незаметно желтела.
Я всё песню искал, словно ключик на связке,
только струны пока бормотали невнятно.
Ты взглянула тогда, словно птица из сказки,
ничего не сказав, – но всё стало понятно.
До начала зимы неурочное время
развлекало в пути нас дождливой программой.
Рассыпалась листва, засыпали деревья,
мы брели наугад над застывшею Камой.
Птичий клин ледяным выбивается клином.
Неслучайности встреч мы поверили сразу.
А когда мой вагон это время покинул,
ты из этого времени вышла на трассу. Нету логики здесь.
Путь у каждого торный,
и за каждым — свои, за которых в ответе.
Но когда мы уйдём без плаща и без торбы,
кто замолвит за нас?
Только пламя и ветер.
