Поэт склонился над листом бумаги,
И очинил ножом рабочее перо.
Он обмакнул в чернила кончик "шпаги",
И заплясало по бумаге болеро.
Не то, и лист уже летит в корзину,
Другой, но не идет римский сонет.
Изящной вязью ложится пируэт,
Но мысли нет и он плодит рутину.
Ложатся буквы под натиском стило,
И вот уж солнце багряное взошло.
Поэт вдруг замер, солнца луч поймал
На камне, что украшал его мизинец.
Игра рубина сразила наповал,
Кровавый яхонт был его любимец.
И в блеске камня он уловил черту,
Росчерком явил пейзаж он на холсту.
Средь горних кряжей ревела буря,
Громады волн бились о черную скалу.
Там буревестник буре возносил хвалу,
Поэт взирал на это, лоб нахмуря.
|
