в ночи я разглядел очертание
твоей израненной, измученной души
и пыла бунтарского возгорание,
преданное волнам и морской тиши́.
гранатовое платье под взглядом луны
сверкает, словно мириады звёзд.
вероятно, что это насмешка судьбы:
под красотой скрывает уйму борозд.
мой избалованный светский ребенок,
кой видел тебя сквозь приличий поток.
затуманенный разум меж двух огней,
смог вручить тебе ключ от цепей.
груз, пропитанный сыростью трюмов,
открыл нам место свободы и света.
танец и смех — слились в одночасье,
и закат нас приветствовал, как старых друзей.
добравшись до края мечты, встану позади,
сотру грани страха с твоего лица,
«Джек, я лечу» — скорее смотри,
чтоб океан стал алтарём до конца.
теперь навечно запечатлён их роман
под прицелом внимательных глаз:
языки пламени – волосы, чарующий стан
и запретная, нерушимая связь.
не ему уготована милость брака,
натягивать участливый и светский лик,
различать черноту чудного фрака,
каждому джентльмену цеплять ярлык.
хрупок миг свободной любви,
где мир без строгих серых плит.
его объятие – предел мечты,
а в теле страсть огнём бурлит.
к ветрам вела нежнейшая мольба,
а руки сами потянулись вверх,
как взмах растерзанного крыла,
под взором благоверных век.
в твоих глазах я видел боль,
что утопала вместе со мной.
не так сладок осадок безымянной любви,
как свобода, дарившая шанс любить.
часть круизного лайнера разделила вновь,
в этом море людей ты — мой маяк, мой свет.
я верою в тебя спасён, но враз обречён,
на ощупь ищу силуэт, ставший мне всем.
искры тысячи лет распростёрлись в безвременье,
образ твой единственный — в тёплом ещё пледе,
в пальцах до дрожи сжимаю портрет,
закрываю глаза — и ты в сердце, как прежде.
| 