не ходи за море, мой драгоценный, не ходи в пустыню,
не ходи туда, где мужчины читают вместо книг следы на песке,
а старухи — высохшие настолько, что кровь остыла —
по глазам твоим видят все о тебе: где, когда и с кем.
там женщины с кожей, как мед, с волосами цвета кофейной гущи,
Что стекают тугими кольцами до самых бедер, когда распущены,
с глазами, как яд, что таится в косточках самых сладких вишен.
не ходи туда,
не ходи туда,
слышишь?
у них на впадинках за ушами и на запястьях —
аромат миндаля, молока и жженого сахара.
эти женщины никогда никому не приносят счастья.
не касайся их,
не касайся их,
не касайся их…
это не колдовство, нисколько, ты придешь и все сделаешь сам,
а о чем просил — потом никогда не вспомнишь…
у этих женщин тягучие, низкие, горько-сладкие голоса,
они обволакивают так неспешно — ты не поймешь, что тонешь.
у них на щиколотках бирюза и медь, у них груди нежны, как персики,
если б поэт попытался о них рассказать — проглотил бы свои слова…
не смотри, как они танцуют в шелковых сумерках твоих снов и собственных песен,
горячих, как выдох, которым касаешься кожи, когда не смеешь поцеловать.
не ходи за море, мой драгоценный, не ходи в пустыню,
не ходи путями, что показались тебе простыми —
назад не выйдешь.
и женщина с кожей, как мед,
с волосами, как кофе,
с глазами, как яд на клинке,
улыбнется тебе.
это будет последним, что ты увидишь.
07.08.2025
|
В котором крик жены прощальный.
В нём боль, что, как бронежилет,
Тебя спасёт в миг экстремальный.
Её любовь хранит тебя
В минуты бурь, боёв, хамсина
И защищает от огня,
И сгинуть не даёт в трясине...
И ты в ответ ей: "Жди меня, –
Как Симонов писал когда-то –
И я вернусь при свете дня,
Как только вырвемся из ада..."