Стонет сгорбленный лес от нагрянувшей стужи,
В белоснежных нарядах скорбит до весны.
И дорожки оделись в замерзшие лужи.
Намело аж до пояса снежной крупы.
Великанами стали все статные клены,
Превратились в атлетов друзья-тополя.
И аллеи берез на крутом речном склоне,
Натянули береты на «панцирь» ствола.
Заневестилась речка в хрустальном обличьи,
Глянец вод засверкал жемчугами из льда.
И уже попритихли «базары» здесь птичьи,
Воцарилась повсюду одна тишина.
Спит спокойно в пушистой и мягкой перине
Бесконечное поле, таЯ семена,
И от белого цвета впадают в унынье,
Васильковое небо и в алом заря.
Стонет сгорбленный лес от нагрянувшей стужи,
В белоснежных нарядах скорбит до весны.
И дорожки оделись в замерзшие лужи,
Намело аж до пояса снежной крупы… |