Родитель- кондитер
отправился в Питер,
там вытер об край каблуки.
По Мойке, Фонтанке
шатался по пьянке,
швырял банки в русло реки.
Однажды он вышел,
шатаясь, на крышу
и в дымке увидел дворец.
Пред взором, наклонна,
двоилась колонна.
Он молвил: “Вот это пиздец!”
В глубокой печали
уснул не причале.
Проснулся – мосты развели.
Смотрел и не верил:
ужасные звери
трезвели, рычали вдали.
Ужасные птицы
сидели на спицах
каких-то огромных колес.
Кошмарные люди
шли, каждый на блюде,
как в дар, свою голову нес.
Кондитер опешил.
В пространстве есть бреши,
во времени – тоже, он знал.
И могут оттуда
слоны и верблюды
лезть. Надо спешить на вокзал!
Как дикое стадо,
карнизы, фасады
готовы его затоптать,
луна – в промежутке.
Безлюдно и жутко.
Шпиль – в облаке по рукоять.
В цепях, под конвоем
шел сутки и двое,
свой поезд, тревожась, искал.
Страдал с бодунища
без сна и без пищи,
все слушал дрожание шпал.
Прошло две недели.
Раз недоглядели.
Проспал, прозевал санитар.
Кондитер проворен.
Прокрался во дворик,
оттуда рванул на бульвар.
Жаль выбор был скуден:
шли дама и пудель.
Кондитер за деревом ждал.
Хозяйка сбежала,
собака визжала.
Он голову ей оторвал.
Рыгая от злости,
обгладывал кости,
дробил их зубами в муку.
Скинхэды шли в сборе.
Попался и вскоре
кондитер висел на суку. |