– Давай “обженимся”! – в который уже раз беспечным тоном предлагала ему Лика. А в глазах тревога, опасение получить столь же беспечный, ничего не обещающий ответ.
Застигнутый врасплох, Игорь не знал, что ответить – не иначе, вновь “залетела”.
Его устраивала ни к чему не обязывающая их связь, по душе был ее мягкий характер, ненавязчивость, бесхитростность, открытость, простота и легкость отношений. Ему не хотелось ничего менять, женатым на ней он себя не видел.
И пусть на сей раз обошлось, дальше так продолжаться не могло. Лика понапрасну тратила на него время, ей пора было иметь семью, родить ребенка, а этого дать ей он не мог – не созрел.
Да, вот еще что. Игорь даже себе не смел в этом признаться. Испив вдоволь сладкого медового нектара с одного цветка, он, как мотылек, готов был вспорхнуть и перелететь на другие, где нектар должно быть еще слаще…
И тогда пришло решение. Оставалось сказать об этом ей. Господи, дай силы!
Лика и не пыталась скрыть огорчение. Сидела, понурив голову, не желая его терять, и вдруг унижено попросила прощения.
Бог ты ж мой, за что?!! Ведь это не она, он должен бухнуться перед ней на колени, вымаливая прощение за свою сволочную суть, за то, что калечит, что не достоин ее, что не умеет любить!
Но не сделал этого, лишь уверил, что не стоит ее унижения. Ему действительно было мучительно видеть ее такой. Полагал, что их безоблачная совместная жизнь завершится столь же легким расставанием...
Они встречались третий год. Сколько Лика дала ему, скольким ей обязан! Терзаемый комплексами, неуверенный в себе, он нашел в ней все, что может дать мужчине женщина: нежность, любовь, понимание, доброту, а самое главное, уверенность в себе.
Будучи старше его, она уже успела побывать замужем. В результате у нее осталась двухкомнатная квартира, приютившая их любовь.
Припомнился первый их день, когда вместе с друзьями они ходили в ботанический сад смотреть цветущую сирень. Он проводил ее домой и неожиданно для себя остался на ночь. До этого между ними ничего не было, хотя они симпатизировали друг другу. Немного выпили. Затем танцевали под старенький проигрыватель. Она прижалась к нему своей полной грудью, приоткрыла губы для поцелуя. Слились в объятиях, в нем проснулось желание, стал освобождать ее от одежд. Попридержала и, вручив полотенце, отправила в ванную комнату…
До Лики у Игоря, разумеется, были девушки, с которыми он подолгу встречался, но лишь однажды решился на близость. Для храбрости выпил. Перед ним до сих пор стоят полные недоумения, растерянные глаза девушки, не понявшей, не принявшей его неловкости, неумения, поспешности.
Теперь рядом с ним была опытная женщина. Это внушало надежду, и вместе с тем тревогу. И пока он мылся, боязнь неудачи вытеснила желание, оставшись чуть ли ни единственным испытываемым им чувством.
Как они оказались в постели, он совершенно не помнил. Остались лишь обрывки в памяти: как неумело целовал, как ласкал ее груди, как обескураженный лопотал невразумительные оправдания. Ее шепот: “Успокойся, расслабься”…
Уже потом, спустя годы, Игорь четко осознает: не встреться на его пути Лика, в его жизни все было бы иначе. Процесс его возмужания затянулся бы, не исключено, что принял бы уродливые формы, развив в нем комплексы, приведя к необратимым последствиям…
Большинство скажет: первые шаги в любви юноше следует пройти с любимой девушкой столь же неискушенной, как и он сам, важно единственное, чтобы они любили друг друга. Возможно и так, только нашему герою повезло ступить в любовь с опытной женщиной.
Подробности первой их ночи он помнил весьма смутно, если вообще что-либо помнил и понимал.
– Успокойся, расслабься, – шептала Лика, – ни о чем не думай.
А он и не думал, не в состоянии был думать, растворившись в чувственной неге, лишь ощущал, как над его телом священнодействовали не знающие запрета женские руки и губы. Все происходящее с ним он воспринимал как удивительный сон, где самое необузданное воображение, самые смелые эротические фантазии не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал. А может, это и был сон?..
Так это началось.
Лика неспешно вводила его в удивительный, таинственный, божественный мир любви.
Игорь оказался благодарным учеником, постигая с ней науку и искусство любовных отношений – это замечательное, радостное, восхитительное, эмоциональное действо, празднество, праздник любви, где нет места принуждению, ложной стыдливости, неискренности, нарочитости, скуке, но присутствуют: нежность, чувственность, открытость, бесхитростность, страсть. А крик наслаждения, сорвавшийся с уст женщины, – наивысшая награда мужчине.
Как-то после концерта в филармонии Лика обратила его внимание на то, как долго и тщательно музыканты настраивают свои инструменты.
– Так и в любви, – продолжила она свою мысль, сравнивая любовь и музыку, – желание и умение любить, настроить себя на любовь, эмоционально раскрыться в ней, имеет не меньшее значение, если не большее, чем собственно любовь. И кто в любви инструмент, а кто исполнитель не играет особой роли – они постоянно меняются местами. Важнее знать, с каким музыкальным инструментом себя отождествляешь, и насколько ты умел как исполнитель. Женщину чаще всего сравнивают со скрипкой, виолончелью, арфой, мужчину – с контрабасом, саксофоном, ударными инструментами. А уж, если зазвучал орган – это наивысшая степень выражения любви, ее вершина, ее редкая удача.
И в какой-то момент Игорь решил, что во всей полноте освоил науку любви, и даже обошел своего учителя, достигнув, если не совершенства в воплощении музыки любви, то безупречности ее исполнения без фальши и сбоев: от прелюдии до заключительных аккордов. Пришел к этому выводу он, когда впервые почувствовал эмпатию – неведомое до этого чувство, при котором ощущения и переживания, испытываемые его любимой женщиной, стал воспринимать как свои собственные. Похоже, это же самое испытывала и она. Когда он видел упоенное любовью лицо Лики, как темнеют, туманятся ее глаза, ему казалось, что чувствует ее, понимает лучше, чем она себя сама. Такое состояние ему никогда и ни с кем испытать более не довелось.
С каждым днем они становились все ближе и ближе друг к другу, им было легко и комфортно в их безоблачной жизни, лишенной забот. Так уж безоблачной?
Как-то они поехали в горы кататься на лыжах – заснеженные вершины, яркое солнце, синее небо, искрящийся снег, упоение скоростью.
Здесь их ждало серьезное испытание – Лика повредила ногу.
Им довелось задержаться в горах. Ей наложили шину на ногу, предписали постельный режим. Он стал ее сиделкой. Именно тогда Игорь впервые осознал, что для полноты счастья не так уж необходимы наслаждения тел, что стало невозможно, ему вполне доставало просто находиться рядом, оберегать ее, заботиться о ней. Домой они вернулись как никогда счастливые.
Будет неверно представлять, что они только и были заняты любовью. Они много читали, ходили в театр, на концерты, в музеи. Им все было интересно, их мнения во многом совпадали. А нет, спорили до хрипоты, до ночи, до неистовств страсти.
Они не могли прожить друг без друга и дня, вместе уходили на работу, еще с утра предвкушая вечер вдвоем, вместе возвращались, готовили ужин. И упадали в любовь: “скрещенье рук, скрещенье ног, судьбы скрещенье”. И любили, любили, молясь единому богу, имя которому – счастье!..
Как не хочется уходить! Еще минута и он останется, уступит своей слабости. Да он и не ушел бы, если бы в тайники его души не прокралась, поселившись там, подспудная мысль: а не пора ли ему испытать с другими женщинами все то, чему его научила Лика? Затем выбрать из них самую юную, самую красивую, самую стройную, самую нежную – самую, самую!
Как мотылек вспорхнул и полетел к другим цветкам в надежде бесконечно долго собирать с них сладчайший нектар.
Больше он никогда ее не видел!..
*****
Если б Игорь только знал тогда, что цветы бывают разные, что их нектар может быть терпким, горьким, а то и вовсе ядовитым, что цветок может захлопнуться, поглотить в себе, закрыв солнце и небо, лишив воли.
А он не щадил ни времени, ни сил, скитался по миру в поисках своей единственной.
Как же его покорежило, обломало, опалило крылья! Он и не заметил, как утратил способность летать. И теперь, когда ему встречался на пути цветок, по привычке пытался взлететь, да лишь с трудом заползал на него. Увы, его ждало разочарование – в цветке напрочь отсутствовал нектар!..
Он все чаще вспоминал Лику, сталкиваясь со злобой и жесткостью, напористостью и обманом, низостью и алчностью. И когда вдруг замечал похожую на нее женщину, у него замирало сердце, срывался, забыв обо всем, на что-то надеясь, но натыкался на недоуменный, недовольный взгляд – не она.
– Где ты, с кем, что с тобой? – в мыслях обращался к ней, и приходили к нему из памяти строки их любимой песни:
Не для того ли о тебе так долго сердце мое пело,
Чтобы разлучнице-судьбе разлука наша надоела,
Чтоб, оттолкнувшись ото сна, в твое плечо душа уткнулась,
Чтобы небесная она земному раю улыбнулась…
А однажды, не выдержав, Игорь зашел в знакомый дом. Подошел к ее двери, услышал за дверью мужской и женский голоса.
Увы, слишком поздно! А может, Лика уже не живет здесь, да и что он мог ей сказать? Повиниться, поплакаться, что ему худо без нее?..
Прошли годы, минула молодость, приблизилась старость, а он так и не смог забыть Лику. Часто вспоминал те счастливые времена. И если спросить у него, какое самое яркое воспоминание его жизни? Нет, это не восторги наслаждения, не минуты утоляемой страсти, а то, как они, держась за руки, бежали под дождем к трамваю. Как, вскочив на заднюю площадку, прижались друг к другу, и... зашлись от любви.
Почему он не сумел распознать тогда свое счастье, не понял, что любовь дается лишь однажды, что такой женщины ему никогда уже не встретить?..
Лика умерла. Умерла от той болезни, к чему и он приложил руку. Игорь узнал об этом совершенно случайно. Был раздавлен, убит, сердце сдавило спазмами запоздалого раскаяния. Зашел в церковь, зажег свечу, стал на колени и просил, вымаливал прощения! Нет, не у Бога! У нее! За свою вину, за принесенные ей страдания и болезни! А ему впору было просить прощения не у нее. У себя! За свою бестолковую жизнь, прошедшую без любви…
