Погожим весенним днём одна тысяча девятьсот шестого года в ресторане у Донона сидели две молодые светские дамы и непринуждённо беседовали, потягивая новомодный для Санкт-Петербурга напиток абсент, разбавляя его сельтерской водой.
Чтобы Вы поняли круг интересов этих дам, достаточно сказать, что они обе были убеждёнными сторонницами эмансипации. Несмотря на обилие поклонников, замужество считали преждевременным. Избыток свободного времени давал им возможность увлекаться литературой, музыкой, верховой ездой. Будучи знакомы с оккультизмом, они обожали всякие проявления сверхестественного.
Это их сближало, хотя внешне они контрастировали между собой –
голубоглазая блондинка баронесса Юлиана и брюнетка с миндалевидными глазами – княжна Лейла.
Разговор неспешно перетекал из пустого в порожнее, наконец княжна сказала: - Юльчик, я чувствую, что ты приготовила мне какой-то сюрприз.
Давай выкладывай, не мучай… Небось, стишок какой-нибудь ночью сочинила?
- Восхищена твоей проницательностью, дорогуша. Но ты не угадала, - баронесса слегка усмехнулась, - Ну, так слушай. Только со стула не упади.
Я вчера познакомилась с Митей Козельским!
- Это с юродивым, что ли? – широко раскрыла свои и без того большие глаза Лейла – Некоторые считают его шарлатаном.
- Не повторяй клеветнических измышлений жёлтой прессы, милочка!
Баронесса сделала крупный глоток из своего бокала, - Это святой человек, обладающим даром предвидения. Думаешь, такие люди, как княгиня Милица Николаевна или царский флигель- адъютант князь Оболенский стали бы связываться с шарлатаном. Даже Государь встречался с ним.
Митя – человек, обладающий мощнейшей аурой. Я сразу это почувствовала. Всю боль своей души, израненной нашим несправедливым миром, он открывает людям. И это находит горячий отклик прежде всего в женских душах. Мужчины в большинстве своём на тонкие чувства не способны.
Вино, деньги, разврат – вот их удел.
- А откуда же он здесь появился? – недоумевала Лейла.
- Он рассказывал Государю, что недавнего времени жил в своём Козельске и с детства был лишён дара речи, а приобрёл такую способность, перенеся удар молнии во время сильной грозы. В тот же день Господь подвигнул его на спасение заблудших душ от скверны.
- Я слышала, что он непочтительно обращается с дамами, - не унималась княжна.
- Да, он неординарен и самобытен, понять его непросто, - баронесса снова отхлебнула из бокала, - поначалу я даже растерялась. Когда он после проповеди начал целоваться со всеми, я хотела тихонько уйти, но он остановил меня словами: - «Вернись, несчастная! Иначе не обретёшь благодати божией!»
Какая-то неведомая сила тянула меня назад. Я вернулась, а он, целуя меня, спросил: «Что содрогаешься внутренне? Запах мой не нравится? А твой запах, думаешь, лучше? А ну, пошли!»
Схватив меня за руку, потащил мимо остолбеневших прихожан в другую комнату, где стояла большая лохань с водой.
- «Раздевайся и лезь в воду!» - приказал он. Я хотела возразить, но когда встретилась с ним взглядом, вся моя воля куда-то пропала. Не помню, как разделась и залезла в лохань.
Митя с такой силой пригибал мою голову к воде, что я чуть не захлебнулась. Но он не дал мне умереть и рывком выдернул из лохани.
Затем он схватил меня ТАМ. Всё тело моё как током пронизало.
А он сказал: «Погрязла ты в грехе, девка. Моли Господа денно и нощно о спасении души своей!».
И я почувствовала, что мне нечего ему возразить. Сдержать слёзы не пыталась. Если бы он захотел обладать мною в тот момент, я не смогла бы сопротивляться.
Лейла заулыбалась:- Так не смогла бы или не стала бы?
- Не знаю… - прошептала баронесса. Закурив ароматную папироску, она сказала уже обычным, без напряжения, голосом: - Через два дня, в Вербное Воскресенье Он будет раздавать святое причастие. Я хочу, чтоб ты пошла со мной. Да-да! И никаких возражений.
В этот день Митя превзошёл сам себя. Начав свою речь в спокойном тоне, постепенно перешёл на крик. Речь его состояла из обрывочных фраз, никак не связанных между собой. Присутствующие делали вид, что всё понимают. Некоторые что-то записывали.
- Ну, как он тебе? – толкнула подругу баронесса.
- Кажется, начинаю что-то понимать… - шепотом ответила княжна.
Выступление закончилось дикими нечленораздельными выкриками провидца. Митя упал на пол, закатив глаза, изо рта полезла пена, тело изгибалось дугой. Присутствующие замерли в ужасе.
Тут же появился высокий худой человек в монашеской рясе. Он окатил Митю ведром воды, после чего тот поднялся, как ни в чём не бывало, и спросил: «Всё поняли, несчастные?»
- Всё, Митя! – выдохнула аудитория.
Затем началась процедура причастия, во время которого просфора, смоченная красным вином и пережёванная Митей, выталкивалась им изо рта прямо в рот причащающегося. Юлиана, уже адаптировавшаяся к Митиным выходкам, перенесла эту процедуру спокойно, а у Лейлы начались непроизвольные спазмы, и красавица кинулась в туалетную комнату, зажав рот, и слыша вдогонку Митин вопль: «Это из тебя бесы выходят, голубушка!»
Перед уходом, Юлиана, на правах посвящённой, попросила прорицателя предсказать им судьбу. Митя некоторое время смотрел на обоих, потом изрёк: «Вы переживёте большую войну, братоубийственную смуту и умрёте в один год».
Время подтвердило его правоту. Хотя бывшие подруги узнать об этом и не могли. После Февральской революции дальновидная Юлиана обосновалась в Париже, где умерла от инфлюэнцы в тридцать восьмом году.
Замешкавшаяся Лейла уже после Октябрьского переворота оказалась во Владикавказе и, скрыв своё дворянское происхождение, вышла замуж за чекиста. В тридцать восьмом он был арестован «за контрреволюционную
деятельность». Тут же всплыла тайна Лейлы. Оба были расстреляны.
А что же Митя? Ещё в одиннадцатом году он был оттеснён от императорского двора входящим в моду Распутиным, некоторое время пытался с ним соперничать, но потерпел поражение, после чего тихонько удалился в Козельск. Дальнейших следов его в архивах не сохранилось. Всё погорело в лихие годы.
