ЗАБЫТОЕ ИМЯ
Одна тихая женщина весь век заботилась о семье, а когда стало трудно даже ходить, попросила взрослых дочерей усадить её на завалинке за домом. Мелкий дождь с тихим звоном кропил на дымчато-аквамариновую благодать капустных волн, картошка сочно зеленела, сумеречные яблони напрягались под тяжестью зреющих плодов. За садом светлый выгон округло и весело сбегал ко дну оврага, зарастающего молодым леском. И так было красиво и хорошо, что женщина плакала от счастья, с которым целую жизнь некогда было встретиться.
Дождь незаметно перестал. Наступила тишина, всё замерло, только время от времени, роняя избыток влаги, вздрагивали листья яблонь, да чему-то своему трепетала вершинка осины в молодом лесу.
С той вершинки была видна соседняя брошенная деревня. В деревне с весны жил только старый кот. Да ещё дырявое ведро, прикованное цепью к колодезному вороту, иногда так живо позвякивало под ветром, что казалось, будто кто-то идет по воду. В такие минуты кот любил сидеть на колодезном срубе. Если зажмурить глаза, то почти являлась хозяйка с подойником, и даже пахло парным молоком! В этом месте кот каждый раз оборачивался, но заросшая лопухами улица была пуста.
Чудо с хозяйкой случалось только когда дул тёплый южный ветер. Северный ветер так грубо пинал изуродованную жесть и раскачивал ржавую цепь, что, того гляди, явится соседская собака Ботик! Пёс, в сущности, был парень неплохой (хоть и с известными предрассудками), но кот этого воспоминания не любил – обидно было, что он помнит глупую кличку дворняги, а своё собственное имя, как ни старается, вспомнить не может…
Наступил вечер, но женщина в дом идти не хотела. Дочери всё-таки повели её через узкий двор мимо распахнутых настежь ворот давно пустующего хлева. В это время солнце заглянуло под тучи и залило медовым светом противоположный склон. В дальней стене хлева засветилось крохотное оконце. В нём стало видно румяную берёзу и девочку в красной кофточке и цветастом платье, сидящую на прясле.
На коленях у девочки примостился тот самый кот из брошенной деревни – в этот день он пошёл искать своё имя. В закатном свете шкура кота отливала золотом, девочка перебирала пальцами тощий кошачий хребет и приговаривала: «Котик Муркотик! Котик Муркотик!». Это было очень приятно, к горлу кота горячо подкатывало, хотелось мурлыкать, но получалось только тихое покряхтывание – мурлыкать кот не умел, а научиться до сих пор не случилось оказии.
И ещё он понял, что никогда прежде не слышал своего имени.
