(миниатюра)
«Фазенда», раннее июльское утро. Птички щебечут, солнышко блестит. Красотища! Век бы не видеть это солнышко и не слышать этих поганых пташек-кинареек…
На пороге моего садового домика, держась за голову, появляется Санька, сосед. Страдальчески вздыхая и охая, поднимается на крыльцо. Мы с ним вчера малость это самое… Усугубили, в общем… Хотя какое там «малость»… Совсем не малость… «Малость»… Быка свалить можно это «малостью»… Двух…
- Лёх…
Господи, что за голос! Это не голос, а стон предсмертно умирающего. А вчера даже петь пытался… Да, мы с ним ещё чего-то пели! А чего? «А ведь я хотел вас князем Игорем побаловать…».
- У нас похмелиться не осталось? (и глаза у него при этом вопросе такие грустные-разнесчастные…)
У нас? Похмелиться? Саня, друг, когда ж это было, чтобы у нас с тобой на утро оставалось похмелиться? Мы же как настоящие герои: в таких делах всегда идём до победного конца! Несмотря ни на что, ни на кого и назло всем!
Впрочем, Саня всё понимает и без моего ответа. Теперь он не издает даже стонов. Теперь он и есть фактически умирающий. Впрочем, у меня состояние не лучше…
- А попить есть чего?
Я молча киваю на ведро. Он бросается к нему как верблюд, только что пересекший пустыню Сахара. Нет, рано я его хороню: такие могучие глотки бывают только у вечно живых…
- Не, это не поможет… - вздыхает он, тяжело отдуваясь (литра два в себя влил, не меньше). – Ну и чего делать? Во сколько этот грёбаный магазин открывается?
Я качаю головой: нет, до его открытия мы не доживём. Сколько уже раз умирали…
- И это называется «рыночная торговля»! – находит он в себе силы возмутиться. – Круглосуточно должны работать, а они? «Всё во имя человека, всё во благо человека!». Козлы вонючие!
- Надо к Машке идти, - предлагаю я единственный в нашей ситуации спасительный вариант. Машка – это самогонщица, которая живёт в посёлке. Да, Машка - это спасение, но ходу до неё и в трезвом-то состоянии – больше полчаса. А уж в наше сейчасашнем…
- Старая проститутка, - ругается Саня. – Не могла поближе свой дом построить. А идти надо! Есть у нас, коммунистов, такое партийное слово – НАДО!
- Ты чего, и в партии состоял? – вяло удивляюсь я.
Ага, - кривится Саня. - Вот только таких, как я, в ней как раз и не хватало.
Собираемся как на эшафот. В горлах и ртах у нас накакали сто миллионов кошек. Вкус, как сказал бы Райкин, списфисский... Сколько не пить…
- Сколько же мы вчера выпили-то? – деликатно осведомляется Саня по ходу сборов. Меня от его наивного вопроса даже передёргивает. Нет, есть ещё богатыри на Руси! Есть! Это мы, мужественные страдальцы!
- Ну, пошли что ли? – трагическим голосом вопрошает он. – Ох, грехи наши тяжкие…
Дорога, как на грех, идёт в гору. К вонючим кошачьим испражнениям прибавляется прямо-таки обдирающая рты сухость.
- Чего молчишь? – мученически вопрошает он. – Хоть бы чего весёлого сказал. С разговорами идти легче. А то я надулся этой воды как клещ, да ещё ты молчишь.
- Кстати, насчёт воды, - отвечаю я. – Вот ты сейчас пил, и я вспомнил… Если человек сразу выпьет десять литров воды, то у него начинаются необратимые патологические изменения в головном мозге. Если проще, мозгу наступает кирдык иваныч. Закон физиологии.
Всё сказанное доходит до него не сразу, но всё-таки доходит, потому что он вдруг останавливается и подозрительно смотрит на меня.
- Сколько?
- Десять литров, - повторяю я.
- Ведро, - тут же переводит он литраж в более понятные величины. – А?
- Да, - мне не остается ничего делать, как согласиться. – Ведро.
Минут пять идём молча.
- А ты к чему это сказал-то? – следует очередной настороженный вопрос.
- Да просто так. К слову.
- Ты хоть понял, чего сказал? – вдруг спрашивает он.
Я пожимаю плечами: а чего тут непонятного-то?
- Ты дурак! – вдруг убеждённо говорит он. – Как человек может выпить сразу целое ведро?
- Ну, это теоретически…
- При чём тут «теоретически»? – заводится Саня. – Как это «теоретически»? Это же должно быть практически подтверждено! Кого же это они так поили?
- Кто они?
- Ну, кто…Эти твои! Экспериментные физиологи!
- А чего ты вдруг разгунделся-то? – вяло огрызаюсь я. – Сам же только что к ведру так присосался, что запросто мог его…
- Не, ну ты дурак! – даже с какой-то мстительной радостью повторяет он. – Ведро! Да это опузыришься, а не выпьешь! При всём желании!
- А ты чего, пробовал? – язвлю я. Солнышко начинает припекать всё сильнее, а нам ещё топать и топать…
- Это лошадь может выпить, а не человек! Верблюд!
- А мы вчера и нажрались как сивые мерины… - беспощадно отвечаю я.
- Да! Вот такой ты друг! (это он уже начинает обижаться) Нет, чтобы пожалеть – нарочно измываешься!
- Самого бы кто пожалел…
- Ведро… - он всё никак не может успокоиться. - Учат вас в ваших институтах всякой х..рне!
Через полчаса мы возвращаемся назад. На лице у Сани явное облегчение. Мы, конечно, не утерпели и «освежились» ещё там, у Машки. По полстаканчика – самая доза! Оно и понятно: самогонка – не вода. Она сразу лечит. Опять же и поллитрушечку с собой прихватили. Лечиться так лечиться. Это дело серьёзное. Это вам не лопатой махать на этих грёбаных огородах до посинения и остекленения без всякой надежды на достойный урожай.
- Ты больше эта… никому не говори… - благодушно советует он. – На смех поднимут.
- Чего не говори? –начинаю закипать я.
- Что от ведра мозгам трендец настаёт! Как будто кто пробовал!
Дорога заворачивает налево и идёт уже под гору. Вот и наши участки. Мать моя, неужели мы живы! А чего нам, русским богатырям?
- Ведро.. – слышу сбоку недовольное бормотание (лучше бы я ему действительно ничего не говорил!). - Физиологи, мать вашу, алхимики… Мечниковы-менделеевы… Морганисты-вейсманисты… Правильно вас Сталин гнобил… С такими специалистами только помирать…
