Тут Лори, с неистовым угрожающим рыком, кинулся на толстяка, но тут же, всего одним движением руки, толстяк так сильно отшвырнул Лори, что бедная собачка, с жалобным уносящимся визгом, полетела по воздуху куда-то очень и очень далеко, так далеко, что он даже исчез из виду, а когда Лори упал на землю, то взвизнул от боли, потом донеслось его жалобное скуление и завывание, как будто это был живой человек, получивший очень сильные раны и травмы. А толстяк схватил своей огромнейшей ручищей Данила за одежду на груди, а второй своей ручищей схватил за одежду на груди Настю, и обоих одновременно приподнял над землей.
- Брось их так же! – Противно посоветовала худощавая женщина. – Чтобы они тоже заскулили!
Спасения уже не было. И тут коробок, наконец, поддался, приоткрылся. Данил пальцами нащупал одну спичку. Вынул из коробка.
- Хочу, чтобы Лори стал сильнее этих злодеев! – Мысленно загадал желание Данил, и поспешно, пока толстяк его еще не швырнул, переломил спичку, не вынимая руки из кармана. В это время толстяк поднял Настю и Данила высоко над своей головой, на вытянутых вверх руках. Настин и Данилин взгляды на мгновение встретились. В глазах Насти можно было прочитать такое безмерное безграничное количество страха и ужаса, что Данил, от сострадания забыл про свой такой же невиданный доселе панический страх. И тут, краем глаза, боковым зрением, вдалеке, Данил увидел несущегося со всех собачьих ног, к ним Лори. Пес бежал настолько стремительно, что еще всего лишь один миг назад он был еще где-то там, очень и очень далеко, а уже в следующее мгновение Лори оказался совсем рядом. И тогда все услышали его звериный злобный рык. Такой злобный, будто он исходил не от собаки, а от самого собачьего дьявола, что даже толстяк непроизвольно вздрогнул, и волна этого вздрагивания, прокатилась по его жирным ногам, толстому туловищу, пробежала по его рукам и даже передалась Данилу и Насте. Чувство испуга ощутили все. И даже стоявшая рядом женщина, скривила от страха свое некрасивое лицо. И тут Лори вцепился своими клыками сзади в мягкое место толстяка. Этого Данил не видел, это просто было понятно по всей предшествующей быстротечной надвигавшейся цепочке событий. И тут толстяк, смотря на Данила и Настю, и собираясь их вот-вот швырнуть далеко-далеко, раскрыл растерянно рот, высунул свой длинный язык, вытаращил страшные глаза, и даже, каким-то образом, раздвинул в стороны собственные уши. Но не кинул детей, а вдруг, что было мочи, прямо им в лицо, заорал.
- А-ааа!
- А-ааа! – Закричали от страха Настя и Данил.
Руки у толстяка, сами собой, ослабли, и он опустил Настю и Данила обратно, поставив на землю.
- А-ааа! – С новой силой закричал он, разжимая руки. – А-ааа! – Прорезал тишину пространства улицы новый его вопль.
- А-ааа! – Вторили ему испуганные Настя и Данил.
- Ты чего орешь? – Возмутилась худощавая женщина.
- Кусает! А-ааа! – Снова взвыл толстяк и закрутился на одном месте.
- Хватит орать! – Потребовала женщина, - он же скафандр кусает!
- А-ааа! – Ответил на ее слова толстяк, вращая зрачками глаз, словно какими-то шариками, и новой порцией воплей. – Он прокусывает!
- Чего прокусывает?
- Он скафандр насквозь прокусывает! Он прямо меня зубами достает! А-ааа! Бежим! – И толстяк, с повисшей на нем сзади собакой, вцепившейся в него своими зубами, побежал, переваливаясь, и, время от времени, подпрыгивая, прочь. Но собака и не собиралась разжимать свои стиснутые клыки, а толстяк все бежал и бежал, продолжая кричать «А-ааа!». Худощавая женщина сначала провожала толстяка своим удивленным взглядом, а потом, тоже сначала пошла, а после и побежала за толстяком, который все продолжал кричать свое «А-ааа!», смешно бежал, кривя своими ногами, и размахивая руками, как птица крыльями, возможно пытаясь, тем самым добавить себе еще дополнительной скорости, чтобы смочь убежать от разозленной собаки, которая совсем и не бежала за ним, а спокойненько висела сзади, продолжая своими острыми клыками доставать толстяка до самой его болезненной начинки.
Сначала толстяк бежал по прямой, но даже через невероятную боль, сообразив, что так ему никогда не избавиться от доведенного до крайней злобы пса, стал юлить зигзагами, пробегая напролом, туда и обратно через ряды декоративных кустов, надеясь, что ветки кустов, хлеща и царапая, наконец, скинут собаку. Затем добавил к зигзагам еще и подскоки, и подпрыгивания. Начал перепрыгивать эти кусты. С таким-то жирным туловищем прыгать, вероятнее всего, было занятием совсем не простым. Но он, как истинный спортсмен бегун по пересеченной местности, да еще и с препятствиями, старательно, на полную силу и выкладку, исполнял каждый свой прыжок, как будто пытался побить все мировые рекорды разом, по прыжкам и бегу, и по всем остальным разделам легкой атлетика. Но с его-то фигурой, это была совсем даже не легкая атлетика. И все дальше и дальше удалялось его это самое «А-ааа!». Наконец толстяк свернул за угол дальнего дома, и его крик как-то разом оборвался, смолк. Видимо, звук из-за дома уже проходил по совсем другой траектории, и до Насти и Данила не достигал. А еще через несколько мгновений за углом скрылась и бежавшая следом худощавая женщина. Данил и Настя, наконец, переглянулись.
- Э-это с-спичка? – Дрожащим голосом спросила Настя.
- Д-да, - заикаясь, трясущейся от страха нижней челюстью, и мотнув утвердительно головой, согласился Данил.
- К-как я испугалась!
- И-и я т-тоже!
- Я д-думала, что с-сейчас у-уже у-умру!
- И я т-тоже!
- Х-хорошо, что т-ты д-догадался з-загадать ж-желание!
- Х-хорошо!
- И ч-что т-теперь д-делать?
Данил в ответ пожал плечами.
- М-может спрятаться?
Данил снова пожал плечами.
- М-может домой?
Данил молча смотрел на Настю.
- Спрячемся у тебя?
Данил согласно кивнул головой.
- А если они снова придут?
- Куда? – Наконец смог выговорить Данил.
- Если прямо в квартиру придут?
- Как придут?
- Ногами! Что тогда делать?
- Я н-не знаю.
- А кто знает? Это же ты спички нашел! Это ведь ты мужчина! Вот и думай!
- Л-ладно. Т-только у меня не п-получается.
- Чего, думать не получается?
- Угу.
- Но ведь Лори ты на них спустил!
- Угу.
- И это ведь получилось?
- Угу.
- Вот и думай дальше!
- С-смотри!
- Чего, смотри?
- Настя, Лори!
Настя оглянулась. Оттуда, издалека шел весь такой гордый и довольный, с радостной мордой, грудь на выкате, лапы отпечатывали строевой армейский шаг, непобедимый Лори.
- Лори! – Радостно крикнула Настя и расставила руки, готовая принять собаку, в свои счастливые объятия. Лори, почувствовав ответственность момента, гавкнул, и тут же бросился бегом вперед к Насте, навстречу своей самой любимой хозяйке, навстречу своей лучшей собачей судьбе. И вот он добежал до Насти, и резко затормозил, чтобы не сбить девочку своим весом, помноженным на стремительность движения. И Настя присела, и его так нежно обняла за шею, что Лори заскулил от нечеловеческого счастья, и шерсть у него зашевелилась. – Ло-ори-и! – Пропела на ушко собаке Настя. – Ло-ори-и, мой хороший, любимый! Как я тебя обожаю! Ты наш спаситель! Лори! Спасибо тебе, мой хороший защитник! Как ты их отогнал, этих злодеев! Они убегали, и даже подпрыгивали!
- Гав! – Радостно подтвердил Лори.
- Да, гав, гав, правильно, молодец, теперь они далеко убежали и больше не вернуться.
- Гав!
- Хорошая собака! Ой, как же я перепугалась! Лори, а может ты нас до школы проводишь?
- Гав!
- Данил, он согласился! – Оглянулась на Данила Настя. Данил только и смог улыбнуться ей в ответ, и почувствовал, что сейчас может прямо здесь заплакать от счастья. Но мужчине, вроде бы, не престало плакать, да еще при девочке. Но у Насти у первой покатились слезы счастья. И тут, непроизвольно, без всякого на то разрешения и команды, у Данила тоже из обоих глаз покатились капельки слез радости счастливого спасения.
- Какой у нас хороший спаситель! – Выпрямилась Настя.
- Гав!
- Лори, ты нас подождешь у школы?
- Гав!
- Ты никуда не убежишь?
- Гав!
- Он не убежит? – Спросила Настя Данила.
- Мне кажется, что нет.
- Вот и мне кажется, что он все понимает.
- Гав!
Кто знает, может она поймёт что это привет от Вас. 
