Моше был прав

/ продолжение /

- Ага, командовать парадом буду я,- передразнил его Болек, не подозревая, что он
цитирует Великого Комбинатора.
Толян позвонил.
- И кто там,- запела Люся.
- Почтальон Печкин,- схохмил Толян,- откройте, пожалуйста.
- Если насчет Гоги, не открывай,- закричал Рома.
Но это была бы не Люся, если бы не сделала наоборот.
Она гостеприимно распахнула дверь.
Толян и Болек потоптались на коврике и зашли.
Обстановка в квартире была не богатая, но аккуратная. Давно уже Рома с Люсей выбро-
сили сохнутовские кровати и мебель с помойки.Они купили подержанный салон, когда-то
очень приличный, и веселенькую спальню. Так чтобы не стыдно было перед людьми. Телеви-
зор "Сони" и люстра с "висюльками" завершали интерьер.
Набычившись, Роман посмотрел на молодых людей и процедил: " Если вы чего-то там про-
даете, так мы ничего не покупаем. Пенсионеры мы."
-Как раз наоборот,- подхватил так удачно брошенную фразу, Толян,- мы, как раз, поку-
паем.
Он с Болеком, не ожидая приглашения, уселись на диване.
- И что, к примеру, вы можете у меня купить,- сразу оживился хозяин,- вы что из
"алты-захен". /покупаем старые вещи/.
- Я тебе сейчас покажу "алты-захен", мало не покажется, - взбеленился Болек, не
знавший идиш.
- Не обращайте на него внимания, он обидчивый, как невеста в день свадьбы,- поста-
рался сгладить углы Толян.- Мы бы хотели приобрести тот экспонат, который вы выловили
в море.
- Сам ты, мудило, экспонат,- раздалось из ванной.
Оказывается, Гоги все видел и слышал.
- Буду играть в открытую,- проигнорировал выпад Гоги, Толян,- этот экземпляр, охран-
ник нашего шефа и владельца яхты "Прикол". Почему он превратился в рыбу, а не в жабу,
не знаю, но предлагаю вам три тысячи американских долларов за это животное. Его, поче-
му-то, очень хочет видеть хозяин.
- Ни за что!- решительно сказала Люся,- он мне стал как родной.
- Браво, Люся,- не поддавайся шантажу этих рекетиров,- вопил из ванной Гоги.
- Послушай ты, ни рыба, ни мясо, иди умойся,- не выдержал Болек.- Шеф тебя простил.
От такой наглости у Гоги на время отняло голос.
Воспользовавшись паузой, Толян предложил:
- Пять тысяч.
Надув щеки, как небезызвестный "отец русской демократии", Роман изрек:
- Десять тысяч.


/ продолжение следует /