Поезд подъезжал к Омску. Вдали показались трубы ТЭЦ, факелы нефтезавода. Всеволод продолжил свой рассказ:
- Больше десяти предприятий после моего увольнения закрылись, спустя некоторое время. Сначала, с моим приходом, в них всё шло как бы хорошо. Особенностью всех было то, что я устраивался в них по объявлению, а значит, у них уже были скрытые трудности, по крайней мере, кадровые. Потом, когда их руководство начинало относиться ко мне не совсем доброжелательно, обманывать, не выполнять обещания, в их работе появлялись сбои, их начинало лихорадить. Я уходил, «чувствуя, что скоро здесь начнётся большой шухер».
Только с одного места работы в конце нулевых годов меня увольнял ликвидатор. В этот раз я не успел уйти вовремя. Надеялся, вопреки предчувствию, что фирма выкарабкается. В трёх бюджетных предприятиях после моего ухода сменились руководители. Я же к этому даже пальца не приложил, не то, что руки.
Конечно, я пытался объяснить происходящее с материалистической точки зрения, имея ввиду свои лидерские качества, невербальное воздействие на коллектив, но полной уверенности в правдивости таких объяснений не было. И даже такая, как казалось тогда, в конце восьмидесятых, железобетонно незыблемая организация, как КПСС была запрещена через три года после моего ухода из партийного комитета. Что уж говорить о мелких строительных, проектных и эксплуатационных фирмочках, появлявшихся в девяностые?