Вам нравятся паразиты? «Фу!» - воскликнете вы, вспоминая настенную наглядную агитацию в коридорах поликлиник. И будете правы! Действительно - фу! Гадость! Бр-р-р!
Я имел в виду нечто другое! Я имел в виду слова-паразиты! Человек зараженный их не замечает до поры до времени. Всякие «блины», «короче», «типа», «понимаш», «так сказать» и прочие живут вместе с человеком носителем и могут передаваться воздушно бескапельным путем от отца к сыну, от матери к дочери, от брата к сестре, от человека к человеку. И не всегда этот симбиоз протекает безболезненно. Судите сами...
...Дверь открылась, и вошел «Сам!». Сам - это Савелий Михалыч, наш генеральный директор. Пробежался ироничным взглядом по «офисному планктону», немного погостил на стройных ножках секретаря Леночки. О чем-то мечтательно взгрустнул, перекатывая тело с пятки на носок по-генеральски расставленных ног и, обронил риторически:
- Работается? - мы нервно и не очень закивали в ответ, а я заметил позади «Самого!» торжественную человеческую фигуру.
Фигура эта была на полторы головы выше директорской и, гладко выбритое лицо выглядывало из-за «Самого!», будто из-за забора. Вежливое и интеллигентное лицо на довольно крупной голове с благородными залысинами в седоватой шевелюре.
«Сам» ступил в сторонку с прохода и попутно изобразил приглашающий жест, не оглядываясь, впрочем, представил новенького:
- Знакомьтесь! Ваш новый администратор Михаил...
- ...Борисович! Михал Борисович - заполнил неловкую паузу новенький. Голос его был почти «нервно женским», с какими-то предчувствиями ухода в фальцет.
«Сам!» прошелся вдоль рабочих мест, кое-где заглянул в мониторы, остановившись у свободного стола, снял трубку телефона и, убедившись в наличие гудка, сказал:
- Михал Борисыч, устраивайтесь. Входите в курс дел и побыстрее! - вернул трубку на место и вышел, прикрыв за собою высокую, оббитую дерматином дверь. Вслед ему полетело и не достигло адресата бодрое «Непременно!», рожденное «нервным женским» голосом.
Мы все; Леночка, Валера, Серега, Татьяна и я ритуально переглянулись. Застучали «клавы», зазвенели телефоны, зашуршали страницы. Михаил-неловкая пауза-Борисович бочком и улыбаясь, переместился к своему столу. Он долго усаживался, то придвигая, то отодвигая стул (ну прямо гонщик перед стартом), затем так же долго и старательно выкладывал-раскладывал на столешнице содержимое портфельчика. Затем, кажется, хотел что-то сказать, но был перебит трелью своего телефона. Трубку Борисыч (так в дальнейшем и будем его называть) взял решительно, взял правой рукой, блеснув золотой печаткой и обручалкой на соседних пальцах, и пристроил её на левом плече, прижав интеллигентной головой.
- Алё, слушаем, Михал Борисыч! - выслушивая строгое «бу-бу-бу», он выпрямлялся в спине, пока не взвизгнул ножками отодвинувшийся стул. Борисыч покраснел не хуже Леночки (в определенные моменты) и протараторил. - Да-да-да-да! Само собой - само собой!
Валера заулыбался и подмигнул всем сразу. А Борисыч шумно встал (снова краснея) и подошел ко мне.
- Вы Денис Олегович? Извините, но директор передал указание, если что, обращаться к Вам!
- Если - что? - переспросил я беспечно.
- Если возникнут вопросы!
- И уже возникли?
- Извините!!! - сказал Борисыч с такой интонацией (на три восклицательных знака) - будто как раз требовал извинений, - но директор дал указание, что...
- Да, расслабьтесь, Борисыч! (тут же меня поправили - Михал Борисыч!) Папка с должностной инструкцией в стеллаже, с биркой «Администратор», туалет прямо по коридору, столовая во дворе, рядом с проходной, обед с тринадцати до тринадцати сорока, что ещё... Мой день рожденья в апреле - лучше деньгами! - Валера бессовестно рассмеялся со всхлипами и «охами», а следом и все, кроме Борисыча. Михаил нервно удалился, хлопнув дверью.
- Всё, Денис Колегыч, пшёл жаловаться. Смешной крендель, однако. Слыхали как он - Слушаем! Само собой - само собой! А вот это его - Извините!!!, я сказал! Ох, и хлебнете вы с ним, ей богу.
- Кстати, да - пора хлебать! Властью данной мне трудовым договором объявляю обед! Час дня! Идешь, Валера?
- Само собой - само собой! - процитировал Валера, погасил монитор и, мы убежали занимать очередь на отдел.
Обед прошел нервно и скомкано. Мы все торопливо жевали и энергично запивали плохо пережеванную пищу. Вместо двадцати восьми жевательных движений на кусок - выходило максимум пятнадцать. Через десять минут весь отдел уже вернулся на места, как преданные театралы с антракта.
Борисович камлал над бутербродами. Мы его смутили и таким образом сравняли счет. Бутерброды на цветных салфетках (почти Петриковка) перекочевали в ящик стола и рабочая атмосфера, приправленная запахом сервелата, повисла в кабинете сандвичными слоями.
Надо заметить, что наш Борисович был скушен, как плохой актёр и блистал лишь тогда, когда вступал в диалог или звенел монологом. Поэтому не буду описывать его буквально, а перейду сразу к интересному моменту. Ожил его телефон:
- Слушаем, Михал Борисыч! Административный директор! Да-да-да! Разберёмся! Непременно! Само собой - само собой! До свидания! - Борисыч положил трубку и нервно поглядывал - то на меня, то на папку с должностной инструкцией. Победил я! Следующие полчаса я объяснял ему тонкости внутренней нашей кухни.
Надо объяснить, почему я такое «цабэ». Я, как самый старый (по стажу) работник фирмы был и самым незаменимым. Являясь менеджером - мог легко на недельку другую заменить любого сотрудника, исключая, разве что бухгалтера. Любая кадровая прореха неизменно затыкалась мною. Я был и конструктором-менеджером (приболел Валера), и менеджером-секретарем (ушла в отпуск Леночка) и дизайн-менеждером (Серега в запое) и естественно менеджером-администратором (уволился предшественник Борисыча). Меня же заменить не мог никто... Пробовали, но ни-че-го-не-по-лу-ча-ло-сь! Когда болел - мне на дом привозили компьютер, бумаги, факсы, всё что нужно. И я болел работая. Работал выздоравливая. В отпуске, ваш покорный трудоголик не был лет пять-семь. Теперь вы хоть немного сможете понять степень моего недовольства. Я-то надеялся, что новый администратор сможет хоть как-то меня заменить и подарить надежду на посещение пляжа где-нибудь в Турции или хотя бы на ЮБК. Хотя бы на несколько дней, на недельку (так и хочется добавить - «другую»). Но все эти - «слушаем», «самособой- самособой», «да-да-да-да» и тому подобное убили во мне мечту о море и отпуске молниеносно и безжалостно - с контрольным выстрелом!
- Алё, это Михал Борисыч вас тревожит. Административный директор. У вас завтра заказ монтажить надо на Маяковского в девять утра. Пишите адрес... пятый дом - квартира двадцать. Записали? Добренько! Будем работать. Да, вот это всё вот такое вот! До свидания. - Борисыч ответственно сообщил бригадиру монтажников о предстоящем заказе.
- Алё, это Михал Борисыч, административный директор. Вы что там резинки тянете? А я говорю - тянете! Чтоб через пять минут здесь были! У меня и без вас тут всё вот такое вот! - это он пожурил опаздывающего водителя.
- Алё, это Мих... Как так не будет? У меня указание, грубо говоря - чтоб сегодня было! Что? Извините!!! Не надо на меня всех собак вешать! Тут и так всё вот такое вот! И ещё вы подводите! Ничего не хочу! Жду! - это Борисыч поговорил с поставщиками.
Валера с первого же дня всё за Борисычем записывал - аккуратно и дотошно. И как приятно было под пивко, после работы вспомнить что-нить такое «борисовское». Справедливости ради надо заметить, что Борисыч попал-таки на своё место. Его бюрократизм и косноязычие не раз выручали фирму.
К примеру - пожарная инспекция! Естественно - в надежде измотать предпринимателя морально и затем получить взятку. Да не тут-то было! У нас секретное оружие - «Михал Борисыч», а у них только заезженные клише и наивная уверенность в успехе. В итоге измотанный до невменяемости представитель пожарной инспекции просил соединить его хоть с кем-нибудь - только не с Михал Борисычем. Интересы фирмы не пострадали.
Более всего нам нравилось умение Борисыча произносить «уважительные» слова без всякого уважения. Судите сами! Фраза «извините, уважаемый» произносилась им так, как в ...надцатом веке бросали вызов на дуэль и, впрочем, с тем же смысловым багажом. «Милостивый Государь, немедленно извинитесь! Вы подлец!», сравните с «борисовским» - «Извините!!! Уважаемый!!! Не надо тут всё это вот такое вот!»
Еще Борисыч каждый день ежечасно имел телефонный разговор с женой. Это по форме являлось, скорее, раппортом подкаблучника. Начинался отчет с неизменного «Как ты там, Котенок?» И через «ох», «ах» и «вот это всё вот такое вот» приходил к логическому концу - «ну давай, котенок, позвоню ещё!» Следует заметить, что «котенок» был уже в возрасте и отличался крикливым голоском с истеричными нотками.
В тот день, о котором сейчас пойдет речь, ничто не предвещало трагедии. Напротив! Борисыч ждал поощрения! И так - по порядку, не спеша и смакуя...
«Сам» поручил Михал Борисычу забронировать номер в приличной гостинице для иностранных партнеров. Такое случалось и раньше, венгры приезжали почти каждый божий год и я, имея опыт и наработки в решении этой «проблемы», решил помочь коллеге. Борисыч с уничтожающей улыбочкой, надменно отверг мой альтруистский порыв.
- Денис Олегыч, не надо! Я имею в этом такие связи, что вам и не снились! Разберёмся! - он на слове «такие» указал пальцем куда-то высоко, сквозь потолок и два этажа над ним.
Спорить я не стал. Борисович же торжественно расположился за своим столом и набрал «котенка».
- Как ты там, котенок? Что нового? - трубка что-то хрюкала в ответ голосочком котенка, Борисыч исправно «угукал» в паузах, - Котенок! Надо разместить в гостинице иностранных партнеров! Это всего лишь венгры, но надо сделать люкс! Да? Подожди на линии. Я сейчас спрошу у них!
Тут наш «святой Михаил» кладет трубочку на стол и набирает с другого аппарата офис венгров. Ему отвечает секретарь и на ломаном русском они уточняют детали (Борисыч, почему-то тоже говорил с акцентом)
- ...Значит, добренько! В гостинице работает одна моя знакомая - грубо говоря, жена! Подходите к ней прямо в открытую, и она всё устроит по высшему разряду! Добренько! Само собой - само собой! До свидания!
Я не помню как и чем закончился разговор, но после слов «грубо говоря - жена», Валера (до того раскачивающийся на стуле) с грохотом завалился на спину вместе со стулом. Он лежал на полу с оторванной мышкой в руке и истерично хихикал. Его тихая истерика постепенно передалась всем. Леночка беззвучно скалилась, прикрывая сведенный судорогою рот, шумно вдыхая воздух, Серега трясся и издавал звуки филина, выпучив глаза и вытирая слёзы. Я прыснул носом и чуть не захлебнулся сдавленным смехом, Таня спрятала лицо в ладони как в домике и только вздрагивающие плечи компрометировали её. Борисыч плаксиво смотрел на визжащую трубку мобильника и изредка пытался вставить в истеричный визг свое просительное «котенок».
Борисыча простили дня через два. Я героически взял на себя обязанности администратора, пока он был на «больничном». Сердце ж не камень, мы ж понимаем - грубо-говоря-жена важнее чем работа!
