Как-то гуляя в садах Атон Ра, я любовался кустом дикого жасмина.
— Посмотри на эти цветы, — сказал я Джинну. — Они красивы, и также приятен их запах. Разве гниющее мясо источает столь тонкий аромат? Птицы в ветвях. Прислушайся. Они милы, и когда щебечут, сердце переполняет радость. А величественные скалы вокруг, разве могут они быть мягче воска? Безобразен червь. Также грязна и сокрыта от глаз работа его. Получается, в мире нет ничего, что противоречило бы обликом своим своей же сути?
— Ты ошибаешься, мой друг, — ответил Джинн и отвел к мрачной кованной двери, сокрытой в глубине темных катакомб.
Приложив ухо, я различил заливистый смех, свирельные наигрыши и стройное веселое пение. Услышал, как шум ветра сплетается с трелями птиц. Как шелестит трава, потревоженная бегом босых ног, и кто-то тихо-тихо зазывал меня уснуть под звездами.
— Покажи, что ласкает слух мой, — сказал я Джинну. — Я хочу видеть то, что звучит так прекрасно!
Заржавевшие засовы отворились.
…Гарь и дым царили там. В черном небе летали стальные птицы. Бледные существа плясали на пепелищах, устремляя пустые глазницы к уродливым золотым истуканам. Вгрызались друг в друга — оттого воды мутнели, приобретали пугающий бурый цвет.
— Что это? — я не поверил глазам. — Ты верно обманываешь меня?
И Джинн отвечал:
— Обман мне неведом. Так разнятся человеческие мечты и человеческие поступки.
— Посмотри на эти цветы, — сказал я Джинну. — Они красивы, и также приятен их запах. Разве гниющее мясо источает столь тонкий аромат? Птицы в ветвях. Прислушайся. Они милы, и когда щебечут, сердце переполняет радость. А величественные скалы вокруг, разве могут они быть мягче воска? Безобразен червь. Также грязна и сокрыта от глаз работа его. Получается, в мире нет ничего, что противоречило бы обликом своим своей же сути?
— Ты ошибаешься, мой друг, — ответил Джинн и отвел к мрачной кованной двери, сокрытой в глубине темных катакомб.
Приложив ухо, я различил заливистый смех, свирельные наигрыши и стройное веселое пение. Услышал, как шум ветра сплетается с трелями птиц. Как шелестит трава, потревоженная бегом босых ног, и кто-то тихо-тихо зазывал меня уснуть под звездами.
— Покажи, что ласкает слух мой, — сказал я Джинну. — Я хочу видеть то, что звучит так прекрасно!
Заржавевшие засовы отворились.
…Гарь и дым царили там. В черном небе летали стальные птицы. Бледные существа плясали на пепелищах, устремляя пустые глазницы к уродливым золотым истуканам. Вгрызались друг в друга — оттого воды мутнели, приобретали пугающий бурый цвет.
— Что это? — я не поверил глазам. — Ты верно обманываешь меня?
И Джинн отвечал:
— Обман мне неведом. Так разнятся человеческие мечты и человеческие поступки.
А если добавить соответствующую иллюстрацию и наложить музыку, то получится ещё более гротескно.