Во всём ыиноват Колобок Часть I Глава III

Столь редкое среди местных мужиков увлечение кулинарией постигло дядю Сашу, можно сказать, совершенно внезапно, хоть и не случайно. Мужик он если и готовит, то по необходимости, а не для удовольствия. Взять того же Ванюню. Если уж он и сварит суп, то неделю ходит весь довольный собой и рассказывает, в основном Манюне и дяде Саше, какой вкусный суп он сварил. Правда отведать почему–то не приглашает, и не потому что жадный. Ванюня как раз мужик–то не жадный, честно говоря, непонятно почему не приглашает. Вообще–то местные мужики всех возрастов, в кулинарных «извращениях» специализировались по двум направлениям – шашлыки и уха. Ну понятно, что шашлыки были популярнее: и мясо уже готовое завсегда купить можно, и самодельных мангалов в виде кирпичей и камней вокруг понаделано множество. По своей простоте и доступности это почти тоже самое, что быстрорастворимую лапшу заварить, только гораздо вкуснее. С ухой посложнее, для ухи рыбы надо наловить, магазинная, замороженная для ухи совсем не подходит. А может и подходит, просто варить из неё уху, да ещё и на костре никто не додумался. Вот и все, так сказать, кулинарные пристрастия, в плане сделай сам, которые были присущи местным мужикам.

А дядя Саша увлекся выпечкой пирожков и пирогов просто потому, что однажды дети подарили ему новую газовую плиту. Стоит сказать, старая плита была настолько древней, что наверняка была ровесницей сказочной скатерти–самобранке, а может иногда и замещала её или помогала по большим праздникам. И вот в один из дней привезли ему этакое чудо современности, установили, всё честь по чести, а дальше начались эти самые чудеса, как со стороны дяди Саши, так и со стороны плиты. Плита оказалась мало того, что красивой, так ещё и очень удобной. Мало того, что не надо было спички изводить, повернул ручку, огонь и загорелся, так в ней была ещё и духовка, которая почитай сама всё делала. Единственная твоя забота – засунуть туда то, что хочешь испечь, выставить нужные температуру и время, а дальше она сама всё сделает, сама испечёт и сама выключится. Остается только и дел, вытащить то, что испеклось, остудить, а дальше... А дальше никого учить не надо, что дальше делать. Вот и пристрастился дядя Саша печь пирожки и пироги, а что, тесто завсегда можно в магазине купить, причём какое хочешь, начинку нашинковать, так вообще, минутное дело, а всё остальное печка сама сделает.

Вот покуда Ванюня бегал за добавкой до Манюни, дядя Саша успел не особо мудрствуя налепить пирожков и отправить их в духовку. Правда на этот раз теста оказалось больше чем начинки и что с ним делать было непонятно, но дядя Саша решил не забивать голову всякой ерундой, потом что–нибудь да придумается.

***

– Стало быть, Саш, где пирожки–то? – Ванюня появился с весьма довольной физиономией, поставил на стол принесённое и разлил по стопкам то, что оставалось в первой бутылке. – Саш, ты где?
– Иду, иду. Экий ты, Иван, скорый, подождать надо покуда испекутся, потом покуда остынут, не всё сразу. – дядя Саша присел напротив поставив на стол тарелку с огурцами.
– Значит подождем, спешить–то некуда, потому как на пенсии. Ну давай, за пенсию, чтоб её каждый день платили!
– Ну давай. Ботаник, на хоть, огурчиком закуси, а то стоишь как с другой деревни. – откусив немного, большую часть огурца дядя Саша протянул Ботанику. – Хрумкай.
Ботаник схрумкал огурец и попросил у Ванюни сигарету.
– Правильно мыслишь: выпил, закусил, а теперь и перекурить можно. – Ванюня достал сигареты, себе с фильтром, а Ботанику без фильтра на что последний внимания совсем не обратил. – Ботаник, а вот скажи, и зачем этот Колумб в Америку–то поперся, ему что, в Европе места мало было? – тема для разговора определенная изначально, требовала своего развития, а выпитая и ещё не выпитая самогонка этому только способствовала.
– Колумб, он вообще-то в Индию поплыл. – ответил Ботаник.
– А тогда почему в Америке оказался?
– Ну Земля, она же круглая, вот он и решил, что в какую сторону не плыви, всё равно в Индию попадешь.
– Ага, попал. А там американцы оказались, ну дела. –  засмеялся дядя Саша
– Это он в Америку попал, потому что они только вино и пьют, а от него сплошное помутнение в голове и никакого толку. Саш, давай ещё по одной. – выпили, закусили и почти ученая беседа продолжалась.
– Вообще–то, первыми в Америку викинги приплыли, ещё до Колумба. – Ботаник находился почти наверху блаженства. С одной стороны, он мог рассказать то, что когда–то вычитал, что к его сожалению случалось не столь часто, а с другой стороны Ванюня не скупился на Приму до которой Ботаник был очень охоч. – Только тогда никакой Америки там вовсе и не было, ну в смысле государства, индейцы там жили, вот и всё.
– А, точно. А что ж тогда не остались? Колумб, смотри–ка, сколько золота оттуда вывез, а этим что, золото не нужно было, или индейцев испугались? – Ванюня не то чтобы был невеждой, просто обстановка благоприятствовала. «Напиток» в наличии, пирожки пекутся, да и огурцов почти полная тарелка, так что можно и поговорить.
– Наверное не те индейцы попались. Колумб, так тот на юг приплыл, там богатые индейцы жили, а на севере видать бедные. – дядя Саша в ожидании пирожков тоже был не прочь принять участие в учёной беседе. – А викинги ещё те разбойники были, всех грабили, без разбору. Наверное им бедные индейцы про богатых ничего не сказали, вот те и вернулись.
– А почему не сказали–то?
– Откуда я знаю? Может ничего о них не знали, а может пожадничали, думали сами сходят и поживятся.
– Это потом уже приплыли туда французы и англичане, перебили всех индейцев и стали там жить, так и появилась Америка. Дядь Вань, дай закурить.
– На, кури. – усмехнулся Ванюня протягивая Ботанику сигарету. – А южных индейцев, ну которые богатые. Тоже перебили?
– И тех тоже. Не сказать чтобы всех, но многих. Теперь там на испанском языке все говорят, потому что испанцевских рук дело, а на севере на английском, потому что англичане.
– Во сволочи! Всё им мало! Саш, давай что ли за индейцев выпьем, жалко их, и бедных и богатых. – Ванюня разлил по полной, тост был поддержан, два огурца не избежали своей участи, и беседа продолжалась.

Между тем пирожки поспели о чем плита сообщила дзиньканьем, и дядя Саша пошел на кухню, дабы вытащить их из духовки и поставить остужаться.

– Это получается что нынешние американцы, это бывшие европейцы?
– Да, вернее их потомки.
– И что получается? Уплыли, натворили там дел, а теперь назад прутся?
– Дядь Вань, это ты о ком?
– Об американцах, о ком же ещё! Что им там спокойно не сидится–то, или индейцы кончились, грабить некого?
– Дядь Вань, это называется геополитика, ну в смысле политика в масштабе всей планеты.
– Тьфу ты! Слово–то какое придумали. Саш, где ты там?  Держи сигарету, грамотей.

***

Американская политико–историческая тема оказалась внезапно исчерпанной, а выпивки было ещё прилично, да и пирожки вот–вот должны были остыть, поэтому в продолжении распития и в ожидании пирогов разговаривать о чём–то было надо. Ботаник был только за продолжение беседы, тем более что Примы по его прикидкам у Ванюни было много, да и был шанс отведать свежего пирожка с яйцом и луком.

Соседи и жизнь в деревне вообще как–то не интересовали, и без разговоров каждый день видно, ну их. Поэтому Ванюня соображал о чём бы таком интересном ещё спросить у Ботаника и спросить так, чтобы самому не оказаться полным профаном в этом вопросе, потому что в отличии от Ботаника Ванюня ни газет, ни книг не читал вообще, а только телевизор смотрел, и то, по вечерам. Но дело в том, что Ботаник хоть книги–газеты и читал, зато не смотрел телевизор вообще, не полагается козлу смотреть телевизор, так что по части эрудиции Ванюня и Ботаник были где–то на равных.

– А вот скажи, Ботаник, почему белые медведи на Северном полюсе живут, а на Южном нет, неужели пингвинов боятся? – Ванюню на самом деле интересовал этот вопрос. Жалко ему было белых мишек. В Антарктиде вон сколько пингвинов, а мишки на севере, это вам не конфеты вкусные. Им там для того, чтобы не помереть с голоду, приходится тюленей из подо льда выковыривать, и вообще, тяжело им там живется. Вот если бы им кто сказал сколько еды по Антарктиде ходит. Интересно, доплыли бы?

Разумеется в слух свою мысль Ванюня развивать не стал а то ещё подумают, что окосел, а он на самом деле ещё ни в одном глазу, ну почти.

– Это потому, что в Антарктиде чукчи не живут. Они с белыми медведями не разлей вода, куда одни, туда и другие. Пьяный что ли, такую ерунду у животного спрашивать? – дядя Саша принес пирожков, но они были ещё слишком горячими, можно было обжечься, поэтому в ожидании пока остынут, предложил:
– Давай наливай, медведь антарктический.
– Это  всегда пожалуйста. Ну, давай что ли за пингвинов, хоть им повезло, а то бы и их как индейцев.
– Медведи живут в Северном полушарии, правда в Южном тоже живут, но немного и маленькие. – как ни в чём ни бывало продолжал Ботаник. – Те, которые живут на севере, те белые, чтобы прятаться легче было, а те кто поюжнее, те потемнее.
– Ага, вот почему тогда негры такие черные, это потому что они на юге живут. – засмеялся Ванюня.
– Ты Вань, если вконец окосел, то иди домой, а если не окосел, то перестань нести ахинею. – дядя Саша не любил пьяных, причём не любил даже тогда, когда сам был в подпитии.
– Не окосел ещё, могу доказать. Во, и пирожки кажись остыли. Давай под пирожки и ну их этих негров с медведями. – сказано, сделано. – Ух ты, ещё горячие. Ботаник, не смотри так жалостно, и тебе достанется. Просто они ещё горячие, а тебе горячее  вредно. Слушай, а почему, а?
– Наверное потому, что трава горячей не бывает. – Ботанику очень хотелось съесть пирожок и то что они всё не остывали и не остывали настроения не поднимало. А вдруг, пока они ещё горячие, их съедят а ему не достанется?
– Не волнуйся Ботаник, достанется тебе пирожок, достанется, только пусть остынет. – дядя Саша как будто прочёл его невеселые мысли. – Вань, представляешь, пожадничал я получается, слишком много теста купил. Пирогов напек, и ещё осталось, на каравай хватит. Если заморозить, уже не то будет, выбрасывать жалко, даже Октябренку жалко отдавать, хлеб всё–таки, пусть и не испеченный.
– Ну так испеки каравай. Лишний раз в магазин не надо будет идти, да и свой хлеб завсегда лучше магазинного. Или не умеешь? – было видно что Ванюня явно провоцирует дядю Сашу, но провоцирует, так сказать, во благо, а то глядишь и вправду, выбросит.
– Почему не умею, умею. У меня даже книжка есть, там много всяких рецептов, наверное и про хлеб есть.
– Ну так и пеки, пока тесто не засохло. Саш, слухай, идея! А ты добавь в тесто маленько самогонки, грамм пятьдесят. Она ведь на травах, ароматная, значит и хлеб у тебя ароматный получится. – было это сказано до того серьезно, что дядя Саша так и не понял: то ли Ванюня издевается, то ли его осенило, то ли он всё–таки напился и окосел, поэтому неожиданно для себя согласился попробовать.

– В торты и пирожные тоже коньяки и ликеры добавляют, чтобы вкуснее было. – авторитетное мнение Ботаника окончательно решило участь каравая, которому предстояло стать наверное первым в истории человечества и хлебопечения караваем замешанном на