Исповедь перед Концом Света. 1950. Знакомство моих родителей.

Исповедь перед Концом Света

1950

Знакомство моих родителей


Мои родители познакомились на работе, на заводе «Двигатель». Там давно работал и мой дед Нестор, заведовал всеми часами...

Отец был слесарь механосборочных работ самого высокого разряда, а мать работала в ОТК (Отдел технического контроля) и принимала работу у него и его товарищей по бригаде. А делали они торпеды и разные компоненты к ним. Говорить об этом даже дома оба избегали. Оба часто работали в ночную смену...

Отец был старше матери на 11 лет. Мать была красива, и у неё вполне хватало молодых поклонников, её ровесников. Если бы не упорство моего деда, желавшего внука, не природная настойчивость отца, и не особое уважение к фронтовикам в послевоенные годы, то — шансов на этот брак было бы немного…

Они были знакомы по работе уже довольно давно, когда отец, наконец, пригласил её — это было летом 1950 года — на открытие отреставрированного после военных передряг памятника Самсона со львом, в Петродворце…

Мать не один раз рассказывала об этой их поездке, где он сделал ей предложение.

Пришёл к ней рано утром, на час раньше условленного. Говорил потом, что боялся, что мать обманет и уйдёт куда-нибудь раньше со своими молодыми ухажёрами (которых было немало). Вместе поели яичницу…

В Петродворце гуляли долго, мать проголодалась, но не решалась сказать отцу.

Потом у какого-то павильона с горячими закусками она уже не выдержала и сказала что-то, типа:

«Ах, как вкусно пахнет!..»

Отец:

«Так ты, наверное, проголодалась?»

Мать:

«Да, вообще-то, конечно, неплохо бы было перекусить что-нибудь!».

Отец:

«Так что же ты молчала!».

Зашли в эту закусочную. Взяли макарон с котлетами. Мать действительно была голодна (да и время ещё было послевоенное), и ела эти макароны с таким удовольствием, что запомнила на всю жизнь… 

Потом гуляли ещё. И вдруг отец стал при матери харкать кровью. Мать испугалась. Но, говорит, и мысли не было, чтобы ему после этого отказать. Напротив. Мать сказала — у меня есть деньги, давай, будем лечиться…

На обратном пути, в поезде, отец сделал матери предложение (в некоторых вариантах рассказа матери это произошло несколько раньше, ещё в парке). Спросил, как она отнесётся, если он придёт к её матери просить её руки. Она (как мне рассказывала) для виду немножко покапризничала — и согласилась...

Отец предложил матери сразу поехать к нему, на Халтурина, познакомиться с его родителями, с сёстрами. Мать тогда отказалась. Пригласила его к себе. Дома у неё никого не было. Доели яичницу…

Потом моя мать рассказала своей матери, моей бабке (бабушке Вале), как отец кровью харкал.

Та пришла в ужас:

«Да что, у тебя женихов, что ли, нет — молодых, здоровых? Да вон — сколько их!..».

Мать:

«Да он же уже мне платье подарил!».

Бабка:

«Так вернём! Ты что — с больным хочешь жить? А дети — на детях ведь это тоже скажется, ты подумала?..».

Мать ей:

«Да он же воевал!»

Та глубоко вздохнула и произнесла:

«Тогда, надо пожалеть…»

Ах, сколько русского в этом «НАДО ПОЖАЛЕТЬ!»... Потом уже жалели всё меньше...

Отец сразу снискал уважение у будущей тёщи тем — что починил ей все её не работавшие часы. А потом — и электроутюг, и ещё что-то... И с Алексеем (третий муж бабки, второй отчим матери, дядя Лёша) нашли общий язык — благо оба были боевыми моряками, оба воевали: отец — в Северном флоте, дядя Лёша — в Балтийском...

Войну вспоминали оба постоянно, при каждой семейной встрече с застольем, на выходных и праздниках. И вспоминали, как помню, с какой-то удивительной ностальгией — как о чём-то самом важном и НАСТОЯЩЕМ в их жизни...

Маленькая комната в квартире на Халтурина стала у отца с матерью их первым общим жильём...

А в большой комнате жили родители отца и его сёстры: дед Нестор, бабушка Вера, тётя Инна и тётя Оля...

А на следующий год появился я...

Как я помню эту квартиру! Как я помню эти две комнаты! Сколько у меня с ними связано!..

Сохранилось много фотографий от того времени — и я не должен позволить им пропасть!..

Это — память эпохи. Память конца Сталинской эпохи. Память целой цивилизации, до сих пор не понятой. И без этого понимания — у нас не будет будущего...

Подлинное будущее может родиться только из глубочайшего понимания прошлого…

И как не хватает этого понимания!..

Если я не понял своих родителей — то как я могу понять самого себя?..

А мои родители — это порождение своей эпохи…

Они были не идеальны — но они родили меня…

(отредактировано 5.4.2024)