Отрывок III

квадратный бушлат, как некий лазурный шкаф; в предвечерней светлой тьме сутуло проскользнул он в парадное мимо композиции из трех жен, словно вписанной в ритмический круг-уроборос: баснословно юная; роскошно-лопающаяся-перезрелая; ведьмински-старая; они мягки, белесо-лунны и, кажется, клонированы, только запечатлены в трех возрастных стадиях; уставились на него с тяжким недоумением и легкой брезгливостью, впрочем, как все и всегда; возможно, напряженно ожидают – он в экстазе распахнется и увидят: он волосато-нагой, жалкий, вот обглоданный трубчатый початок, точь-в-точь розовая крыса; так, он уже давно отождествил себя с крысой; его тотем и фамильяр; кровавые набрякшие глаза, пусть в лице нет остроты и мелкоглазия, напротив, дебелая четвероугольность и глаза навыкате, промежутки меж яблоком (не до конца закатившимся) и нижним веком; он ненавидел в себе мудрую крысиную осмотрительность, вечную озабоченность; он уже в квартире, тотальное одиночество; шевеление моря крыс в подвале; а наверху, на чердачном полуэтаже – ацефалы; безголовые, покрытые серой длинной и редкой шерстью, узловатые и мощные, как воины-берсерки: ждут часа 

и тут выскользнула из сцепления бессильных пальцев левой кисти трехлитровая банка с великолепным, подобным жидкому золоту, постным маслом; прованское, успела почему-то сверкнуть мысль; жесткий удар по обшитому горчично-желтым линолеумом бугристому бетону пола; он провалился в помрачение; в слепящем свете – какое-то другое, незнакомое помещение; он обездвижен, парализован, и перед ним – тот, ацефал, но не из тех, что прячутся в жутких полостях дома; это голый и огромный рельефный атлет; там, где должна вырастать шея – выпуклая костная пленка, плева, зеркально отшлифованная, гибкая; ниже; выпирающие, сквозящие, вибрирующие органы: два сердца, младшее левое и старшее, более крупное правое; две туннелеобразные аорты, чуть ли не прорывающие внешнюю кожу, две сети кровообращения (?); его кости, он уразумел, расписаны тонким лабиринтом иероглифических узоров

вернулся в себя; масло вытекает из осевшего корпуса банки, начавшего крениться, точно разрушенная башня; затем – струпья звездчатых осколков, они как огненные ледники, цепи резких льдистых пиков, вырастающие из пустынного пола