Вот она уже, Пасха. Вчера купили краски и десяток яиц. Красили весь вечер. Красили яйца конечно. Сегодня Ариночка под ногами вертится. Мама на стол корзинку поставила - "Сюда вот крашенные, сюда простые, вот тут пусть кулич, а там свой ставь, тот что для бабушки Кати. Вот сюда ставь, этот мы бабушке повезем." Я терпеливо расставляю, у меня и своя такая же точно корзинка. Глупо идти в церковь с пакетом. Я же не дура! А в прошлом году мама в пакете яйца несла. Боже мой, так стыдно было. Ну куда нести в пакете. Что за глупости? Сегодня я заставила их взять корзинку. Так эстетичнее. Так принято вроде бы? Нет? Ну не важно. Мне корзинки нравятся! И всё! Яйца и кулич в корзинке! Коля морщится - "Вы бы еще Пасхального кролика купили!" "И купим если надо!" - мрачно обещаю я. "Правда что ли купишь?" - радостно спрашивает Ариша и тихонько прячет варенье яйцо в кармашек пальто - "Шоколадного?" "Никакого!" - отвечаю я укладывая яйца в корзину - "Деньги кончились!" "Не выдумывай, не кончились!" - весело парирует Арина. "Отдай яйцо, раздавишь в кармане!" - мама протягивает руку к Арине и шевелит пальцами - "Ну, поскорее, рано еще яйца кушать!" "Я только одно!" - всхлипывает Ариша вынимая яйцо из кармана. "Ни одного!" - строго говорит мама. "Кролики это у американцев!" - авторитетно вмешивается отец - "У нас нет кроликов!" "Что совсем нет?" - удивляется Арина. "Есть!" - встревает в разговор моя сестра. "Света, Арина вышли с кухни!" - командует мама. Девочки выдвигаются в коридор. "А правда что ли воскрес?" - спрашивает оттуда Ариша. "Правда наверное. Раз Пасха!" - отвечает мама. Николай ухмыляется. Он вообще всё утро за компьютером и ему неинтересно. На кухне душно. Пар от кастрюли, пар от чайника, кажется даже от нас идет пар. Парилка. Баня. А за окном умытая весна. Солнышко. Такое острое солнышко, словно тысячи малюсеньких иголочек впиваются мне в душу. "Как Первое Мая." - неожиданно говорит мама глядя во двор. А во дворе соседи. Под навесом резной чугунной беседки крашенной в черный цвет и укрытой кирпичного цвета черепицей две старушки с корзинками о чем-то горячо спорят. Девочка лет шести-семи скачет по плиткам, поправит платок на голове и снова скачет. Через дорогу по тротуару всё тянется и тянется народ в сторону церкви. Женщины в нарядных платках и длинных юбках несут сумки, пакеты и корзинки. Мужчины, словно только что очнувшиеся от тяжкого сна и не вполне понимающие что вообще происходит медленно и важно двигаются за своими домочадцами. Старушки семенят с легкими улыбками на лицах, наверное вспоминают свое детство. Хотя было ли оно у них? Дети в белых рубашках и нарядных платьях, словно на первое сентября с веселым гомоном бегают вокруг родителей. Девушки в сопровождении кавалеров чинно и загадочно плывут в общем потоке. Еще немного и мы тоже вольемся в эту многоцветную говорливую реку. "Вы всю скатерть краской угваздали." - вздыхает мама. "Да ладно!" - машет рукой Светка. "Я "Vanish" купила, отойдет!" - задумчиво говорю я разглядывая пятна. И вовсе я не уверена, что отойдет. Скатерть жалко, она у нас одна такая белоснежная, нарядная была. "Может и не взять"- бурчит папа, словно читая мои мысли. Он выносит обе корзины в коридор, что бы поближе к двери, таким образом поторапливает наши сборы. "А у меня "Белизна" есть" - с легким сомнением говорю я. "Так "Белизна" разъест" - подает голос Николай из коридора. "Много ты понимаешь" - огрызаюсь я на него - Ты не лей столько что бы разъело!" "А я и не буду, тебе отстирывать" - пожимает плечами Николай стоя в дверях кухни. Он оглядывает масштабы ущерба и молча уходит в комнату, обратно за компьютер. "Ну скоро вы там?!" - торопит отец. "Другую не куплю!" - кричит Николай из комнаты. "Надо будет, купишь!" - зло возражаю я ему уже из коридора. "Шиш тебе, а не новая скатерть!" - зло бросает Николай горбясь за компьютером. Он даже не оборачивается в мою сторону. Хотя я уже стою у него за спиной. "Праздник же!" - укоризненно восклицает мама. Мне кажется она сейчас заплачет. Поэтому я выхожу из комнаты плотно прикрыв двери. Пусть себе сидит за компьютером, лишь бы не говорил ничего сейчас. Я молча застегиваю на Арише пальто и поплотнее затягиваю платок, что бы ветер не продул ей уши. "Они всегда так!" - звонко говорит Ариша. В её голосе нет ничего кроме радости от предстоящего приключения. Пасха это весело. И ей нас с Колей ни капли не жаль. Ну так и мне не жаль! Отец неловко мнется у дверей. Я повязываю яркий платок в ирисах , подарок бабушки на Рождество. Беру свою корзину и еще раз иду проверить, все ли я выключила. "Вы бы уже поторопились!" - кричит Светка от лифта. "Коленька, идем с нами." - ласково зовет мама заглядывая в комнату. Ох зря она это. Я ожидаю чего угодно, чего угодно. Николай еще ниже склоняется к клавиатуре - "Идите уже!" - бубнит он - "Идите уже Ольга Михайловна у меня дел много!" Ногой он неловко старается задвинуть полтора литровую пластиковую бутыль "Очаково" глубже под стол. Мама не видит или делает вид что не видит. Вижу я. Я всё вижу и мне хочется плакать. "Праздник же!" - говорю я. Николай молчит. Мама тихо прикрывает двери - "Идем, идем уже" - говорит она отцу, берет его под руку и они чинно и не спеша выходят из квартиры. Я осторожно приоткрываю дверь в комнату и просовываю голову внутрь, делаю еще одну попытку - "Коль, праздник же, семья же, посмотри какое солнце на улице." - ласково зову я мужа. "Да идите вы уже, а!" - зло бросает Николай, ударя по клавиатуре - "Идите, кто вас держит!" Я выхожу из квартиры, придерживаю длинную юбку, роняю ключи. "Плохая примета" - думаю я равнодушно. "Праздник же!" - кричу я в раскрытую дверь квартиры. Но мне оттуда никто не отвечает.
Щелкают два оборота ключа в замке и я сбегаю по лестнице легко щелкая каблучками о ступени. Одной рукой придерживая юбку, другой крепко сжимаю ручку корзины укрытую поверх яиц и кулича расшитым рушником. Семья ждет меня у подъезда. Мама держит отца под руку. Светка крепко удерживает за руку вертящуюся Аришу. Вот наконец и мы вливаемся в разноголосый, разноцветный поток, что неудержимо стремится к возвышающимся над кронами деревьев куполам. Со всех сторон в общую бурую реку стекаются шумные ручьи, люди выходят со всех улиц, проездов и переулков и присоединяются к общему потоку. "Толкотня будет" - мрачно обещает отец. Мама не отвечает. Я боюсь что потеряется Ариша в общей праздничной сутолоке. Небо глянцевое как с обложки журнала. От холодного ветра ломит в ушах. Платок не спасает, он все время норовит развязаться и сползти на плечи. Через каждые десять шагов Ариша останавливается что бы подтянуть сползающие колготы. Коля вчера купил новые, они немного великоваты Арине. Но она надела именно их, от того, что они новые. "Праздник же!" - сказала Ариша одевая белые колготки - "Вот и новые!" Сестра без умолку рассказывает мне о своем женихе и всё время смеется. А у меня настроение под стать погоде. Умытое такое настроение, глянцевое, светлое и в душе ломит как в ушах от холодного ветра. Родители неспешно идут впереди нас под руки. Папа несет корзину. Ветер дергает углы белоснежной кружевной салфетки которой они укрыли кулич и яйца. Мама на ходу в очередной раз пересчитывает красные свечки. Хватит ли? Всем ли купили? Ариша расстегивает пальто и бежит обгоняя нас всех. "Застегнись! Застегнись сейчас же!" - кричу я - "Ты не в цирк идешь! Ты в церковь идешь! Остановись!" Арише весело. Ей непременно хочется показать свой праздничный наряд всем прохожим. Светка хохочет еще громче. Я смотрю на нас всех как будто со стороны. Степенная, загадочно и печально улыбающаяся мама. Она еще дома закрепила шпильками свой платок на пучок, скрутила волосы тугим жгутом на макушке и приколола к ним платок шпильками. Теперь она не боится, что платок неожиданно сползет в церкви. И её мысли заняты чем-то совершенно иным. Отец, серьезный и сосредоточенный украдкой поводит головой из стороны в сторону. Ему трет накрахмаленный воротник свежей нарядной рубашки, праздник же. Счастливая Светка, думающая только о предстоящем свидании. Она так крепко затянула завязки своего капюшона, что лицо её кажется маленьким и очень белым на фоне ярко желтой куртки.Она быстро перебирает ногами в такт своей болтовне и двумя руками придерживает слишком длинную, зато совершенно новую юбку. Специально к Пасхе покупали, вместе с Аришиными колготками. Юбка Светке не только слишком длинна, но и слишком широка кажется понизу. Ветер усердно хватает юбку за подол и оплетает Светкины ноги. Светка хохочет, дергает юбку и семенит быстро быстро, словно японская гейша в сабо. Присмиревшая Ариша в ярко алом пальтишке. Одной рукой она держит за узел платок, что бы не сполз с головы, другой рукой постоянно пытается подтянуть свои колготы. Ариша теперь идет впереди всех. И создается впечатление, что именно она ведет нас всех в церковь. Я же несу корзинку и постоянно о чем-то беспокоюсь. То о юбке хватающей меня за щиколотки, то о сползающем платке, то о колготах Ариши, то о рушнике который норовит улететь с порывом ветра, то о самой Арише которая как мне кажется ушла слишком далеко вперед от нас, то о Коле который остался дома наедине с бутылкой "Очакова". Мне словно бы и некогда ощутить в душе всю полноту и величие праздника. Поймать тонкую составляющую радости и возвышенной духовности праздничного состояния. Я думаю про испорченную краской скатерть, про неоплаченные счета, о том, что к вечеру Николай скорее всего будет слишком пьян, что бы обсуждать со мной какие бы то ни было проблемы. И о том, что в школу нужно сдать деньги на ремонт. Я думаю о том, что Коля уже вторую неделю с кем-то переписывается в интернете, но всегда прячет и удаляет все сообщения от моего любопытного взгляда. Что еще больше беспокоит меня и даже пугает. Я оглядываюсь вокруг с удивлением человека покинувшего сельскую местность и случайно попавшего на карнавал в Рио-де-Жанейро. Удивляюсь, совершенно искренне удивляюсь семьям, что беспечно и радостно идут веселыми группками в церковь, без нервных движений, падающих платков, улетающих салфеток. Радостные и беспечные люди в едином семейном порыве, с любовью и заботой к ближнему двигаются в сторону церкви. "Нет, это не про нас. Во всяком случае не про меня!" - думаю я печально. "Есть ли у меня муж вообще?" - задаю я себе вопрос в сотый раз "Вот она моя семья. Вот мы все идем в церковь. Где же мой муж? Где Коля? Праздник же! Он должен нести корзину. Должен держать меня под руку. Должен смотреть, что бы Ариша далеко не убегала. Вот она семья, вот она идет в церковь, а мужа нет, нет Коли среди нас. Вся семья есть, а Коли нет! То есть Коля то вообще то есть. Мужа нет! У меня нет. Со мной нет!" - думаю я разглядывая глянцевое небо.
В церковном дворе стоят длинные столы накрытые скатертями и покрытые поверх них прозрачным целлофаном. На столах на подносах, рушниках, салфетках стоят разнообразные куличи, "пасхи", лежат вокруг них яркими разноцветными
