Скромный дедушка и Мужчинский день

(миниатюра из серии «Дедушка и его внучки»)

- Завтра - Мужчинский день, - сказал Катя. - Деда, а чего тебе на него подарить?
Она вообще очень любит делать подарки. Впрочем, получать тоже.
- Да не надо мне ничего… - тут же начал скромничать дедушка. В отличие от Кати, он к подаркам относится не то, чтобы равнодушно, а как бы это сказать…стеснительно, что ли… Для него это всегда большая проблема: придумать, чего дарить. Он, наверно, поэтому и получать их не очень любит, потому что представляет, сколько мучений с выбором подарка пришлось пережить самому дарителю.
- Как это «не надо»? – удивилась Катя. – Праздник же!
- А я знаю чего, - хитренько прищурилась Маша и вдруг звонко щёлкнула себя по горлу. Дедушка смутился ещё больше. Катя вспыхнула от благородного негодования. Это прямо возмутительно, что себе позволяет эта Машечка! Зачем она так вот при всех показывает, чего дедушке действительно хочется!
- Это некультурно так показывать! – строго выговорила сестре Катя. – Это надо тихо, чтобы никто не видел и не слышал, и ничего как будто не понимал. А ты прям так щёлкаешь, как будто слон хоботом, что даже на улице слышно!
- Ох-ох-ох! – ничуть не смутилась Маша. – Подумаешь, какие вы все тут прямо нежные! («Подумаешь» - это Машино самое любименькое слово. Она его произносит по тысячу миллионов раз на дню, потому что оно означает её критическое отношение буквально ко всему в этой жизни просходящему).
- Не нежные, а культурные! – встала на своём Катя, эта очень положительная и действительно культурная во всех отношениях и проявлениях девочка. – И вообще, я, например, подарю дедушке книжку про его любименькую Крошечку-хаворшечку. Тем более, что у меня их две, и вторая мне совершенно не нужна.
- А я тогда подарю носовой платочек, - Маша тоже культурная, но иногда очень ехидная. Впрочем, она всегда очень быстро это понимает, осознает и  всегда старается исправиться и загладить свой досадливый проступок.
- Ты, дедушка, не думай! – предупреждает она. – Он чистый! Его мама постирала как будто нарочно!
- Это очень хорошо, - кивает дедушка. – В чистый сморкаться значительно приятнее, чем в уже обсморканный. Хотя я всё равно не в претензии. Я и вам дам сморкнуть. Мне не жалко.
- А я, Вань, тебе тоже подарок приготовила, - сказала бабушка, заходя в комнату. – Только я сейчас говорить не буду какой. Потому что подарок должен быть приятным сюрпризом.
- Да? – расстроилась Катя. – А мы уже сказали!
- Ну, сказали и сказали, - примирительно ответила бабушка. – Ничего страшного. Вы к этим подаркам ещё что-нибудь подарите. Только сразу не говорите что.
- Ага! – громко и радостно согласилась Катя. – Я ещё картинку нарисую. Только не скажу какую. Про какое-нибудь волнующее море. И дедушку на корабле, задумчиво смотрящим в голубую даль в увеличительную трубу.
- И я картинку! – сказала Маша. Ей немного обидно, что Катя её опередила. Вот она, эта Катя, всегда такая… опережающая! Прям даже подумать не даст, а уже сразу опережает!
- А на моей картинке будет про чего-нибудь в лесу. Про какие-нибудь шишки-ёлки. И я даже целых две нарисую. Мне не жалко! Подумаешь!
- А я… а я..., - Катя даже задохнулась от напряжения мысли. Ей очень не хотелось уступать первенство в этих заманчивых подарочных предложениях.
- А я тогда ещё и папе нарисую! И дяде Пете! И Виктру! (Виктр -  это их с Машей двоюродный брат, дядипетин, стало быть, сыночек. А Виктр потому, что он сам себя так называет, без буквы «о» в конце названия. Он её то ли не выговаривает, то ли не произносит просто из скромности. Они же, те, кто плохо учится в школе на двойки, все такие скромные и даже стеснительные от своих таких скромных школьных успехов!)
- Только у меня карандаши сломались, - призналась она. – Прям все. Может, вы мне сначала карандаши подарите, чтобы я картиночку нарисовала? А то как же без карандашей-то? Без карандашей – некультурно.
-И мне тогда тоже, - быстро сказала Маша. – И ещё альбом за десять рублей.
- Договорились, - кивнул дедушка. – Вот пенсию послезавтра получу, и обязательно куплю.
- И зефирчик в шоколаде за сорок пять рублей одна коробочка, - напомнила Катя. – А то как же мы будем рисовать, если без зефирчика?
И дедушка опять согласно кивнул своей седенькой головкой. Он был удивительно кивучий и покорно-соглашательный, потому что действительно: что  это за художественное рисование без шоколадного зефирчика? Несерьёзность одна!
- А пепсю надо? – вдруг вспомнил он.
- А как же! – сделала большие глаза Катя. – Обязательно! А то чем же запивать, чтобы окончательно не поперхнуться?
И после этого выяснения всех подробных и пикантных обстоятельств всё как-то сразу встало на свои места, и все они радостно пошли пить чай с вкуснющим клубничковым вареньем, которого бабушка, эта удивительно трудящаяся женщина, несмотря на уже преклонность своих женских лет, летом, на «фазенде», наварила, наверное, целое ведро, и которое никому дарить не надо, потому что, во-первых, оно уже и так есть, а во-вторых, зачем его кому-то дарить, если они все и сами его с удовольствием и регулярно кушают.
-