Она сидела на краю кровати, непроизвольно сжимая край простыни, пытаясь максимально впитать дух этого отеля, такого любимого, желанного и приветливого. Его мягкие коридоры, устланные ковролином. Его огромные окна, приводящие в восторг мужа.
Муж… Кастрюлин, сидел на балконе и беспрестанно курил. Завтра они должны были съехать из этой частички рая, и, видимо, он нервничал. Кастрюлина его понимала. Ей тоже не хотелось покидать этот райский уголок. Она всё время вспоминала момент, когда они входили в номер. Бешеная езда по серпантину, привыкание к воздуху, наполненному непродыхаемой влагой и жарой. После кондиционера автомобиля, это было ужасно. Но потом, после первого суматошного дня - хождения по магазинам и затоваривания холодильника, всё вставало на свои места.
Второй день на море. Завтрак. Вышли в чём хотели, прежде конечно понаблюдав, в чём здесь ходят нынче. С одеждой не ошиблись. И вот он, момент истины. Море. Она подходила к нему, она его трогала. ОНО ЖИВОЕ, оно её помнило, оно как любимый щенок лизало ладони. Ей хотелось прыгать от восторга. Они, неторопясь, укладывали полотенца на два выбранных лежака, и степенно уходили в отель, чтобы переодеться, и уже быть готовыми к приёму ультрафиолета, варёной кукурузы, «рыбарабули, пахлава и холодный пива». Муж жару не любил, но ради Кастрюлиной был готов на всё. Она заметила, что армянин, который собирал деньги за лежаки в прошлом году, был тот же, и Кастрюлину он узнал. Да, именно её, а не их двоих, это и понятно-он же армянин. Глаза этого местного жителя она запомнила с прошлого раза. Ей показалось, что она ему понравилась. Да, конечно армяне любят всех женщин, но этот обратил на неё внимание во второй раз, да ещё и вспомнил, как ей показалось. Это уже поклонник.
Это никак не подрывало авторитета Кастрюлина. Тем более, она и сама частенько замечала взгляды зрелых женщин, украдкой брошенные на её вторую половину, заинтересованные и любопытные.
С одной стороны их можно было понять. Молодые мужчины, которых здесь было более чем достаточно, были странные. То крашеные волосы, то с непомерно большими пивными животами, то слишком худые, ведущие себя очень громко, вызывающе и нарочито. А этот, само достоинство. Живота нет, выглядит лет на десять моложе, чем есть на самом деле, загар опять же, и никаких залысин. И тут же она понимала, что все эти тётки, которые пялятся на него возле бассейна, думают точно так же. «Хрен им. Он мой, мой и мой». Она с удовольствием посмотрела на сидящего на балконе Кастрюлина, отсвечивающего бронзовым загаром в лучах заходящего солнца. « Красавчик. Тьфу, на него».
Работая главным бухгалтером огромной фирмы, Кастрюлина знала толк в отдыхе. Даже не в отдыхе, а в поездке к морю. Именно к морю. Море выгружало из её мозга отчёты, проблемы, неурядицы, налоговую, в конце концов, с её дурацкими требованиями и дебильными претензиями.
Всё. Она от этого уехала, унеслась, избавилась. Пусть на неделю, но всё же...
Правда, было одно, что не давало расслабиться до конца. Клиенты. Любимые, часто приезжающие, и те, которые стали почти что друзьями - их она кинуть не могла. А они звонили, извинялись за нарушенный покой, говорили, что не специально, а так получилось....
Она отрабатывала, отвечала, успокаивала, сулила и обнадёживала. Кастрюлину не говорила, хоть он и подозревал, что болтает она не с подружками. Его вся эта суета с работой раздражала. Он очень любил Кастрюлину и поэтому, тихо недовольно фыркал лишь иногда, когда звонки начинали доставать своей частотой.
Завтра они уезжают. Грустно, конечно. Они были в этом уютном, гостеприимном городе восемнадцатый раз. Это почти дом, здесь всё знакомо.
Она прикрыла глаза. Ласковый ветер с балкона обдувал её лицо. Лёгкий шум. Это Кастрюлин:
-Зая, может, прогуляемся по набережной?
Она встала, обняла мужа за талию, прижавшись к груди, вкусно пахнущей загаром, солнцем и им.
-Пойдём. А не жарко?
Он легонько прижал её к себе.
-Завтра домой. Потерпим?
-Конечно милый.
На следующий день они помчатся домой. По нестерпимо жаркому приморскому шоссе. Дикие пробки, усталость, даже раздражение на тех, кто переходит дорогу в купальниках и плавках сейчас, когда они едут домой, с сожалением прощаясь с этой тихой и в то же время шумной обстановкой отдыха, расслабления и какой-то уникальной атмосферы. Они снова будут хотеть приехать сюда, подойти к этой волнующей их, и многих миллионов людей, кромке воды. Вдохнуть полной грудью чуть возбуждающий, солоноватый воздух и сказать:
-Ну, здравствуй морюшко.
