Магия слов. Глава 20. Рассказ Анжелы.

Не успело, как следует наступить утро, как Анжела была уже на ногах. Она этой ночью и глаз не сомкнула, перебирала в памяти те события. Не спала, а казалось, так и просидела всю ночь Евгения Сергеевна на кухне за столом... Она тотчас же подошла к внучке и, прижав к груди руки, тихо спросила:
- Анжела, внученька, скажи мне, ты простила меня?
- Бабушка! Я не Господь Бог, чтобы прощать или не прощать кому-то их грехи. В этой истории очень много всего, чего могло бы и не быть. Это цепь каких-то непонятных совпадений. Я пока что не могу найти тот конец, за который, потянув, можно сделать определённый вывод. Первоочередная моя задача найти мою дочь. Ты, знаешь, ведь она мне снилась тогда, сразу после родов в бархатном розовом платьишке и такими же розовыми бантиками в длинных косичках. Я гнала эти сны от себя прочь. Уговаривала себя в том, что эта девочка во сне годовалая, как минимум, а моя…. моя кровиночка….лежит в это время в земле. И Анжела снова зарыдала. Не удержалась и бабушка. Теперь они стояли, обнявшись, и обе плакали навзрыд.
-  О, если бы можно было время повернуть вспять! – промолвила сквозь слёзы Евгения Сергеевна.
-А кто знает, каких бы ошибок мы не наделали бы тогда? – спросила Анжела.
И умудрённая жизненным опытом женщина, вынуждена была с ней согласиться.
Наскоро проглотив бутерброд и запив чёрным кофе, Анжела махнула на прощанье бабушке рукой, попросила передать матери привет, уехала. Долго смотрела Евгения Сергеевна на закрывшуюся дверь, и молила в душе Господа, чтобы эта дверь не захлопнулась бы навсегда.
А Анжела не помнила, как приехала в Тамбов, зашла в регистратуру и запросила адрес бывшего больного Ивана Ивановича Потапова. Получив на руки бумажку с адресом, она предупредила старшую медсестру, что сегодня будет отсутствовать, ничем не мотивируя это сообщение. Никто и не удивился. Слишком много работы у заведующей такого важного отделения, как инфекционка. А она забежала домой, приняла душ, переоделась и сразу направилась на автостанцию. Ехать до города Моршанска всего полтора часа.
По приезде взяла такси и назвала адрес Крупская 4.
- Так это частный сектор на окраине города,  - уточнил водитель.
- Не важно! – устало махнула рукой Анжела, и водитель сорвался с места. Через 20 минут остановился у высокого из металлопроката забора.
- Приехали! И взглянув на счётчик, назвал сумму. Анжела сунула купюру и махнула рукой на попытку водителя выдать сдачу.
- Оставьте себе и молитесь, чтобы у меня всё сложилось благополучно.
- Спасибо! А может, Вас подождать?
- Нет! Я думаю, что я здесь задержусь надолго.
Придерживая рукой сердце, которое стремилось вырваться из груди, Анжела отыскала звонок и нажала кнопку. За забором раздался лай собаки, и вскоре калитка отворилась, и пред ней собственной персоной явился тот самый Иван Иванович, которого она практически, благодаря профессору, вытащила с того света.
Иван Иванович удивлённо смотрел в большие голубые глаза. И перед ним, как наяву высветились события 23-х летней давности. Тогда на него смотрели эти же голубые глаза, в них блестели слёзы и немой вопрос: «Что же ты со мной сделал?»
Мужчина вздрогнул, провёл ладонью по лицу, и ничего не спрашивая, пригласил следовать в дом. А там навстречу им вышла Лида и также вопросительно уставилась на незваную гостью.
- Можно я присяду? – тихо спросила Анжела. И тогда хозяева засуетились, приглашая пройти в комнату. Анжела, как неживая, пристроилась на краешек дивана. Она собиралась с мыслями. Всё о чём думала спросить по дороге, улетучилось. В голове стоял шум, звон и не было ни одной мысли.
    Молчали и хозяева. Они просто не знали с чего начать. А в это время в воздухе что-то повисло. Никто не знал, что это, но все ощущали, что сейчас должно произойти, что-то из рук вон выходящее.
Первой опомнилась, вернее, пришла в себя Анжела.
- Иван Иванович, а можно мне с Лидой поговорить наедине?
- Да, конечно. Как это я сам не догадался, простите.
- Вы с дороги, может, хоть чаю выпьете или кофе?
- Нет, нет, спасибо. Ничего не надо. Просто у меня есть несколько вопросов к Лиде.

 


Иван Иванович вышел, оставив женщин вдвоём. Работы по дому у него было достаточно. Да и не мешало бы приготовить обед, ведь как-никак такая важная гостья заглянула к ним на огонёк. Видимо заинтриговал её рассказ о медальонах, вот и приехала уточнить детали, подумал мужчина и тут же занялся делами.
- Лида, скажите мне, а откуда у вас этот медальон, который показывали мне в больнице? – начала разговор Анжела.
- Я уже вам говорила, что мне его передала заведующая интернатом в день, когда я получила аттестат зрелости. Когда я спросила, откуда он у неё, она пожала плечами и ответила, что он был в описи с моими вещами и передаётся вместе со мной. Я ведь сирота, и меня передавали по этапам, как эстафету из рук в руки, – с какой-то горечью заговорила девушка. Только не запись в документах об этом медальоне, я думаю, удержала тех, кто передавал, а скорее всего то,  что он не представлял для этих людей никакой ценности.
-Лида, а вы не пробовали отыскать того, кто мог бы подкинуть эту вещь вам?
- Нет. Я теперь вспоминаю, что как только я намеревалась что-то предпринять, как находилось тысячу причин, чтобы этого не делать. Кому-то не хотелось, чтобы я этим занималась. А почему вы этим интересуетесь, Анжела Марковна?
В комнате  повисла тишина. Напряженность нарастала.
-Я…я…я…думаю, - заикаясь начала гостья, и вдруг закрыв лицо руками, зарыдала, а Лида уставилась, не мигая, на женщину.
- Вы… вы...моя мама?
Анжела продолжала рыдать, уткнувшись в ладони. Затем подняла заплаканные глаза и не смогла сказать ни слова, только кивнула головой.
Лида побледнела. Её била мелкая дрожь. Сколько лет она ждала этого. И вот, кажется, сбывается её надежда. Но благоразумие возобладало над чувствами.
- А чем вы можете доказать, что именно вы моя мама? Ведь медальон ещё не доказательство! И посмотрите на свой возраст. Вам не более 40 лет, а мне уже 23. Уже не стыковка.
Анжела, как бы протрезвела от рассудительности девушки.
- Лида! Мне не хотелось бы вдаваться в подробности. Но…раз так уж случилось, я попробую хоть немного прояснить картину с возрастом. Забеременела я от случайной наглой близости, когда мне было всего 16 лет. Делать операцию, когда спохватилась мать, было уже поздно. Пришлось рожать.
- Лида, вы так на меня смотрите, что я чувствую себя, как на суде. Но пока не судите, а выслушайте мою историю, а потом делайте выводы.
-Да, конечно, - говорите. Просто я хочу найти хотя бы одну чёрточку, которая могла бы означать наше с вами родство.
- Лида, как ни странно, но вы очень похожи на мою бабушку. У неё такие же карие глаза, они словно изнутри излучают какой-то таинственный свет. А я пошла в свою маму. У неё такие же большие голубые глаза.
- Так, Анжела Марковна, мы отвлеклись от темы. Вы нам хотели рассказать о себе.
-  А что там рассказывать? Детство у меня до 16 лет было счастливым. Считалось, что семья наша интеллигентная. Мама работала в школе. А отец возглавлял  крупную фирму. Недалеко от нас проживала бабушка, мать отца. Она работала гинекологом, уже много лет, лечила женщин и помогала детям появляться на свет, а их родителям стать счастливыми обладателями малышей, - с какой-то горечью произнесла эту фразу Анжела. Но тут же поменяла тон и продолжила.
- В тот злополучный майский день бабушка попросила прийти к ней и забрать ценные книги. И вот на моём пути повстречался солдат на служебной «Волге». Он, как говорят в народе: «пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву». Помог мне подвести домой книги, и там это произошло…
Я рассудила, что знать родителям о моих неприятностях необязательно. Тем более, я видела, что в семье идут какие-то разборки. Всё чаще у мамы были покрасневшие от слёз глаза. И когда я задавала вопрос: в чём дело она говорила, что всё в порядке, всё скоро встанет на свои места. Разве могла я тогда волновать мать? Нет, конечно!
  Я уже и не помнила, когда мы всей семьёй сидели за столом и обсуждали какие-то проблемы или радостные вести. Грусть давно поселилась в нашей квартире. Теперь вот и бабушка, мать отца, переезжает в областной центр. Она много лет работала гинекологом в нашем городе, а теперь назначили  ее в здравотдел ведущим специалистом. Не хотелось Евгении Сергеевне переезжать в Тамбов, но против начальства, как она выразилась, не попрёшь. Там уже ей выделили квартиру, а эту она решила полностью отремонтировать, и потом написать дарственную на единственную внучку, то бишь, на меня. Отец был против, хотел, чтобы бабушка просто продала её. А деньги ей самой пригодятся, но бабушка только засмеялась в ответ:
- Сынок, дорогой! Разве ж в деньгах счастье? Счастье, когда у тебя есть семья, есть кому заботиться о тебе. А деньги в одну минуту по чьей-то приходи, как когда-то по прихоти Гайдара, превратятся в ничто.  А так квартира будет принадлежать Анжеле. Я надеюсь, что она подставит мне своё плечо, когда я стану немощной старухой. А ты, сын мой, задумайся о своей жизни. Крепко задумайся….
- О чём ты, мама?
- Ой, сына….Ты знаешь, что материнское сердце за три версты наперёд беду чует.
Я присутствовала при их разговоре, но не поняла, о какой беде говорила бабушка. Может, она чуяла, что беда со мной приключится?
Но вскоре поняла, о чём догадывалась бабушка. А мать знала наверняка. В начале июня отец сказал, что уходит из семьи, что полюбил другую женщину.
Я подбежала к отцу, вцепилась в пиджак, зарыдала и начала трясти, что есть силы:
- Папа!!! Зачем ты так с нами!!! Что мы тебе плохого с мамой сделали???!!!
Я так громко кричала, что голос сел, и совсем не могла разговаривать. Только слёзы лились ручьями из глаз. Отец силой оторвал меня от себя, взял собранный чемодан и хлопнул дверью. Мать не плакала. Она уже давно была готова к разрыву. Слишком давно он перестал быть ей мужем. А был просто проходящим, чужим человеком.
Хорошо, что у нас начались летние каникулы и она смогла своё горе пережить в одиночестве, не показывать его в классе. Отец так и не позвонил, ни разу не пришёл. В одночасье стал чужим.
А к концу августа мать заметила, что я резко начала поправляться. Я и сама видела, что стала бледной, плохо ела, но в то же время набирала вес. И тут мать осенило, что дочь беременная.
Она не ругалась, не кричала, а ласково попросила рассказать меня, что приключилось. И тогда я чистосердечно призналась матери во всём.
- Так почему же ты мне ни о чём не сказала, Анжелка?- говорила мать. - Мы бы проконсультировались с бабушкой и, возможно, смогли бы успеть прервать беременность.
- Мама, я видела, что тебе и так нелегко, а тут я со своей глупостью.
-Доченька, запомни, милая, что для матери происходящее с её ребёнком никогда не бывает глупостью.
- А ты когда сама поняла, что ждёшь ребёнка?
- Да я и сама недавно прочитала в интернете, какие признаки беременности. Рвоты и тошноты у меня практически не было.
- А месячные?
- А они у меня только месяц, как не идут.
- Надо же! Это типично всего 2 процентам женщин, когда она беременна, а ещё три месяца наблюдаются месячные. Только специалист может определить, что они не такие, как обычно.
- Что же нам делать, доченька? Оперировать тебя уже поздно, хотя я и не специалист, но вижу. Надо посоветоваться с бабушкой.
-И