АЛЯ ХАТЬКО & ОЛЕГ ВАЙНТРАУБ
ЛЕСНЫЕ НЕВОЛЬНИЦЫ
Часть вторая
Я люблю тебя, слышишь.
Глава 19. Вечерняя беседа.
Погода действительно стояла прекрасная. Людей на улице было много. Все старались насладиться последними днями уходящего лета. Алла медленно толкала перед собой коляску, направляясь в небольшой, но красивый скверик. Это было примерно в трёх кварталах от их дома. Мужчина с интересом поглядывал по сторонам.
- Алла, а уже вон с берёзок первые желтые листья опадают, не рано ли?
- Так у берез весной они почти у первых и появляются, - улыбнулась девушка.
-Надо же, а я этого и не знал, - растерянно сказал мужчина.
- Откуда вам знать? Вы же городской житель, да и некогда вам с природой было общаться, - утешила его девушка.
Скамеек свободных не было, и Алла продолжала катить коляску вперёд. Несколько молодых людей, сидящих на одной из них, встали и предложили Алле присесть. Она поблагодарила и поставив коляску так, чтобы было удобно разговаривать с Валерием Николаевичем спросила:
- Вам почитать?
- А, что интересное у тебя есть?
- Да вот прихватила Эмиля Золя. Книга называется «Страница любви».
- О любви слушать я согласен, - вздохнул мужчина. Ведь мне только и осталось, что слушать.
-Ну, не скажите, - запротестовала девушка. Скоро вы встанете на ноги и тогда….
- А, что тогда?
Девушка засмущалась и сделала вид, что не услышала вопроса.
- Итак, начинаем читать.
Незаметно пролетело время. Надо было возвращаться домой. По расписанию приём лекарства, полдник и т.д.
С трудом девушка дотащила коляску с больным до лифта, но оказалось, что он не работает. На двери висела табличка «Лифт не работает».
Оба растерялись и не знали, как поступить.
- Говорил же, что не поедем сегодня гулять, - с досадой проговорил мужчина.
Алла ничего не ответила, а направилась к лестничному маршу. Постепенно ступеньку за ступенькой с помощью полковника, который подтягивался на руках, держась за перила, минут за 20 они поднялись на третий этаж. Взглянули друг на друга и улыбнулись
- Вдвоём мы сила! – вымолвила девушка.
- Согласен, - поддержал полковник.
После ужина Алла отвезла полковника в его комнату и помогла лечь в кровать. По привычке он сразу надел наушники и включил приемник. Его любимой радиостанцией была радиостанция «Маяк» на средних волнах. Круглые сутки там транслировалась музыка, только иногда на нее накладывались короткие сигналы азбуки Морзе. Любил полковник слушать песни Шульженко, Утесова, Александровича, Лемешева, Козловского. Но в этот вечер ему не повезло. Передавали песни в исполнении хора Пятницкого. А он терпеть не мог народные песни в исполнении хоровых коллективов. Он выключил приемник и снял наушники. Лежал, уставившись в потолок. Потом позвал Аллу.
- Алла, зайди, пожалуйста.
Алла к тому времени уже успела вымыть посуду и собиралась идти в свою комнату и садиться за учебники. Она вошла в комнату хозяина, на ходу снимая фартук.
- Слушаю вас, Валерий Николаевич.
- Алла, ты сейчас не сильно занята?
- Да нет, вроде только закончила все дела по дому.
- Присядь, пожалуйста рядом, что-то мне сегодня слишком грустно и одиноко.
Алла подошла и села с краюшку на кровать полковника.
- Послушай, Алла, вот уже скор три месяца мы живем под одной крышей, а я так мало знаю о тебе. Расскажи мне о себе, что посчитаешь возможным.
И она начала рассказывать, сначала сбивчиво, перескакивая с одного на второе, а потом увлеклась и подробно рассказала о последних происшествиях в ее жизни, как поехала она с девочками за черникой, как они втроем попали в плен к бывшим полицейским. И о своем чудесном освобождении. И, конечно, упомянула о роли в ее жизни, которую сыграла бабушка Фёкла.
- Эх, если бы на была жива, она бы быстро вас поставила на ноги… - уже в который раз об этом сказала Алла.
- Сомневаюсь я, лучшие врачи пытались, но ничего у них не получилось, - в свою очередь вздохнул мужчина.
- А я верю, что у меня получится. Может не так быстро, как у бабушки, но все равно получится! Вы сами в этом убедитесь. Она ведь кое-чему меня научила. Осматривая вашу спину, я почувствовала, что там не все безнадежно. И я попытаюсь это сделать.
- Дай Бог тебе в помощь, девочка моя. Это просто счастье, что именно он мне послал тебя.
Алла немного смутилась, а потом чтобы перевести разговор на другое, спросила:
- Валерий Николаевич, расскажите за что вы получили Героя Советского Союза?
- О, это долгий разговор… Хватит ли у тебя терпения его выслушать…
- А мне спешить некуда. Домашние дела я уже все сделала, сегодня садиться за учебники не хочется, я с удовольствием послушаю вас.
- Так… С чего же начать?... Перед самой войной я служил инструктором в Камышинском летном училище и был уже в звании капитана. Как только началась война, я сразу стал проситься на фронт. Считал недостойным отсиживаться в тылу и учить сопляков летать. Меня долго не отпускали. Я писал рапорт за рапортом. Потом написал письмо самому Сталину. И это подействовало. Я успел подготовить себе хорошую смену и меня отпустили. И сразу попал я в боевой полк. Назначили меня командиром эскадрильи. Пригодился мой летный опыт. К тому времени я налетал уже более 2000 часов, а мои летуны, в основном, только пришли с училища и имели налет едва больше 50 часов. И каково им было тягаться с немецкими ассами, покорившими к тому времени уже всю Европу? И гибли ребята…
Полковник тяжело вздохнул, видимо, вспоминая прошлое. А потом продолжил:
- Чего скрывать, боялись ребята встречи с этими асами. И самолеты были у них получше. Но я в первом же бою убедился, что воевать с ними можно на равных. Помню свой первый бой. Это было под Курском. Вылетели мы на сопровождение бомбардировщиков. Летим в облаках, все спокойно. Вдруг откуда-то сверху из-за облаков сразу выскочило пятерка «мессеров». И закрутилась карусель! Ко мне привязался «бубновый туз». Это у него на фюзеляже нарисован был большой такой бубновый туз. Так они любили украшать самолеты своих ассов, пугая новичков. Начали мы с ним дуэль. А я смотрю техника пилотирования у него слабоватая. И нервишки слабые. Сошлись мы с ним лоб в лоб, держу его на прицеле, несемся мы навстречу друг другу, скоро врежемся. Не выдержал первым немец, взмыл вверх, подставив мне свое «пузо». Ну я ему и врезал! И пошел он, кувыркаясь к земле. Показал я тогда своим молодым, что и этих тузов бить можно. Ребята мои осмелели.
Тяжелые тогда шли бои под Курском. За день мы потеряли половину эскадрильи. А я свой боевой счет за те бои довел уже до 10. Потом по мере того, как фронт катился на запад, счет мой вырос до 28. А тут раз разведка доложила, что на аэродром под Мачулищи немцы пригнали целый полк новых Ме-109. Я получил задание накрыть этот аэродром, не дать взлететь ни одному вражескому самолету и на земле уничтожить их как можно больше.
Вылетели мы тремя парами. Боекомплект полный. И погода нам подфартило. Низкие густые облака до самой цели. Ведомый мой отличный штурман, рассчитал точно маршрут. Выскочили мы под облака над самым аэродромом. Смотрю, действительно стоят десятка два «птичек» едва прикрытые чехлами. Их даже замаскировать не успели. Заходим с разворота, и я командую:
- Делай как я!
Зашли мы всей шестеркой и врезали из пушек и пулеметов по стоящим самолетам. Развернусь, смотрим: добрая половина уже горит. Мы делаем второй заход. И тут только немцы опомнились. Заработали сразу все зенитки и даже с автоматов начали по нам лупить. Но мы успели сделать еще один проход и ушли в облака. Они успели подбить ведомого командира звена Зайцева. Горящий он упал в лесу. Мне показалось, что летчик успел покинуть самолет. А мы пятеркой ушли в облака. Потом разведка доложила, что мы сработали классно. Из 21 самолетов уничтожили безвозвратно 18.
Через неделю узнаю, что за мои ранее сбитые 28 самолетов и эту операцию, меня представили к званию Героя Советского Союза. Позвонил сам командующий. Приказал прибыть в Москву к такому-то числу за получением Золотой Звезды Героя.
И полетел я в Москву. Остановился в гостинице ЦДСА. Оказывается, нас таких набралось человек 8. А завтра в 10 часов в Кремле нам вручать звезды героев будет сам Михаил Иванович Калинин. И решили мы отметить это дело заранее. Я деньги накануне получил сразу за несколько месяцев. Собрались мы в ресторане при гостинице «Москва». Заказали самое лучшее и выпивку, и закуски. Деньги у всех были. Хорошо уже посидели. А тут один из ребят нечаянно уронил хрустальный бокал. Он разлетелся вдребезги. Официант подходит:
- Не волнуйтесь, я сейчас уберу. Это всего 15 рублей. Я в счет включу.
- 15 рублей! Ха-ха! 15 рублей! – хохочет капитан.
И хватает остальные бокалы со стола и грохает их об пол. Это ему показалось такой мелочью, по сравнению с той пачкой денег, что было у нас в карманах. Мы уже хорошо опьянели и начинаем подражать ему, бьем посуду. Официанты сбежались, стали нас утихомиривать. А мы пуще прежнего разошлись. Вызвали патруль. Так мы патрулей через окна выбросили. И тут нагрянул комендантский взвод. Скрутили нас и отправили в гарнизонную гауптвахту. А на утро обо всем доложили Калинину. Он в сердцах тогда сказал:
- Х…. вам а не героев! Всех обратно на фронт!
А нам фронт что мать родная. И дальше пошли мы воевать. Я еще в начале 45-го сбил еще два мессера. Потом и меня подбили. Провалялся в госпитале до конца войны.
- Вы тогда Героя так и не получили? – спросила внимательно слушавшая полковника Алла.
- Нет, тогда не получил. А уже позже, за освоение новой техники в 50-м году. Мы первые освоили новые реактивные самолеты Миг-9. Но об этом расскажу как-нибудь в другой раз.
- А как вы … заболели?
- Эту травму я получил во время катапультирования. Мы осваивали новые самолеты, и на одном из них во время полета отказал двигатель. Пришлось катапультироваться. Получилось неудачно. Повредил спину…
Оба они замолчали надолго. Каждый думал о своем. Потом Алла спросила:
- Так это получается, что вы могли бы быть дважды Героем Советского Союза?
Валерий Николаевич грустно улыбнулся.
- Наверное. А вот с тех пор я в рот не беру спиртного.
- Валерий Николаевич, а вы были женаты?
- Да, конечно, как и все люди.
- А что… что с ней случилось?
- Буквально за неделю до начала войны жена с сыном собралась навестить своих родных во Львове. Вернуться она не успела. Город заняли немцы. Что с ними стало потом, я так и не узнал. После госпиталя я ездил во Львов, пытался хоть что-то узнать о них. Но ни о ее родных, ни их самих я так и не нашел.
Они поговорили еще немного и Алла, пожелав полковнику спокойной ночи, ушла в свою комнату.
(продолжение следует)
