Глава 12. Рим, 50-е годы первого века до нашей эры. Борьба начинается

  Роман из двух книг “Гранд-пасьянс в кабинете Андропова”  полностью опубликован здесь – https://www.litprichal.ru/users/gp436/ ЧТЕНИЕ И СКАЧИВАНИЕ БЕСПЛАТНО

  Аннотация

  Политический роман с фантастикой и исторической прозой.

  Пророчества последнего жителя затонувшей 12 тысяч лет назад Атлантиды и слепой провидицы Златы из Югославии свелись к одному: в 1979-ом году человечество ждет Третья мировая война и полное уничтожение. Это не останавливает группу американских “ястребов” во главе с Бжезинским, намеренных сорвать “разрядку” и вернуться к “холодной войне”: они готовят безумную выходку у берегов Крыма, не осознавая, что спровоцируют ядерный кризис.

  Советская разведчица Валентина Заладьева (девушка из Древнего мира, погибшая в борьбе против Рима, но получившая “дубль-два” в теле жительницы XX века) решается на отчаянную попытку ценой собственной жизни сорвать гибельную для всего мира американскую провокацию, хотя понимает, что шансы на успех близки к нулю.




  Глава 12. Рим, 50-е годы первого века до нашей эры. Борьба начинается
  
  
  Марк Лициний Красс считался самым богатым человеком в Риме и едва ли не самым влиятельным. Разбогател он после Второй Гражданской войны, когда, будучи ярым сторонником победившего Суллы, участвовал в составлении «проскрипционных списков» марианцев, подлежащих уничтожению с конфискацией имущества. Имущество это распределялось потом между победителями, и доля Красса была не последней. Уже после смерти Суллы второй взлет карьеры Марка Лициния пришелся на трудный для республики год восстания Спартака. После ряда поражений других римских военачальников – Клодия, Вариния, Анфидия Ореста, Геллия и Лентулла – бывший сподвижник и любимец Суллы был назначен командующим римским войском, направленным против восставших рабов. В тот момент Марк Лициний казался многим последней надеждой Рима – ведь повстанцы уже находились не столь далеко от Вечного города и способны были ему угрожать. И Красс оправдал эту надежду. Навязав противнику серию изматывающих боев, он сумел истощить силы гладиаторов и заставить их подойти к решающему сражению уже уставшими и с пониженным боевым духом. В последней битве повстанцы были разбиты, а Спартак погиб. Шесть тысяч плененных рабов по приказу Красса были распяты на крестах вдоль Аппиевой дороги. Рим приветствовал победившего полководца как триумфатора и спасителя отечества.

  Но позже недруги  стали шептаться, а потом и в открытую заявлять, что не столь уж это великая заслуга – рассеять армию каких-то рабов-оборванцев. То ли дело Гней Помпей, сумевший покончить с марианцами в Испании и покорить Иудею! Вскоре Помпей успел превзойти Красса в популярности. Между двумя политиками пролегла вражда.
  Но тут появился Цезарь. Он сумел примирить Помпея с Крассом и предложил им союз против сената. Так возник триумвират, а вскоре Красс и Помпей при поддержке Цезаря были даже избраны на год консулами.
  Красс приумножил свое богатство, успешно вложив деньги в спекуляции недвижимостью. Его капиталы росли год от года. Враги Красса обвиняли его в поджоге целых кварталов, что позволяло ему скупать по дешевке землю для застройки ее доходными домами. Марк Лициний был также главным распорядителем гладиаторских игр. Не такое легкое это дело – уметь каждый раз удивлять чем-то новым пресыщенную кровавыми зрелищами римскую публику. Но в этот раз Крассу такое удалось: заранее было объявлено, что кроме боев, будет еще и казнь. На растерзание хищникам будут отданы два государственных преступника.
  Первый – иудей Симон, обличенный в укрывательстве смутьяна-отшельника, который стал не угоден властям Иудеи и римской администрации и прятался где-то в пустыне.
  Второй – галл Фрезенгунт, совершивший покушение на жизнь Гая Юлия Цезаря, наместника Галлии.
  Римский цирк, величайшее сооружение того времени, находился рядом с Палатином. С другой стороны располагался Авентинский холм. Когда приезжие спрашивали, сколько зрителей цирк может вместить в себя, римляне гордо отвечали: сто раз по тысяче. Особенно великолепный вид на него открывался с вершины Авентина, куда народ приходил на пиршества в честь богини Дианы.
  Ближе всего к арене сидела римская знать, а еще те, кто имел достаточно денег, чтобы получить право занять эти места. Выше располагались чиновники и торговцы, а уже дальше, до самого верха, места на скамьях, представляющих собой вырубленные каменные ступени, было позволено занимать простым гражданам, которые составляли основную массу зрителей.
  Когда вошли Красс и Помпей, занявшие места на почетной трибуне, народ разразился восторженными криками. Не так давно оба деятеля выступили за новые реформы в интересах бедноты, включавшие бесплатную раздачу земли. Впрочем, желающих работать не земле среди люмпенов особо не нашлось. Гораздо больше римский плебс воодушевило предложение участить раздачу еды и вина желающим и еще чаще устраивать зрелища в цирке – разумеется, бесплатно для плебса. А еще триумвират выступал за непрерывность войн, потому что победоносные походы приносили новые земли и новых рабов.
  Цезаря, третьего участника триумвирата, сейчас не было в Риме. Он со своим войском ушел на север от границ республики.
    С противоположной стороны на свою трибуну поднялись самый известный сенатор Марк Порций Катон и несколько его ближайших сподвижников. Их появление приветствовали не столь уж многочисленные сторонники. Катон принадлежал к одному из древнейших аристократических родов. Один из его предков прославился тем, что каждую свою речь в сенате завершал знаменитой фразой:  «Карфаген должен быть разрушен». Нынешний Катон по убеждениям мало чем отличался от своих предшественников и был ярым сторонником республиканского устройства Рима. Вместе с оратором Цицероном он обличал популизм и провозглашал умеренность во всем одной из главных гражданских добродетелей. Впрочем, если сам Катон был аскетом-пуританином, то этого нельзя было сказать про всех его сподвижников. Например, сенатор Луций Анний точно не являл собой образец скромности и воздержанности. Присутствовал тут и он.
  До одного из мест, предназначенных для женщин, сенатор Анний лично препроводил незнакомку, чье лицо на восточный манер было почти полностью закрыто покрывалом. Она явно была не римлянкой. Впрочем, ею никто не заинтересовался. Женщины у Анния менялись постоянно. И вряд ли кто-нибудь мог догадываться о том, что незнакомка не только не была любовницей сенатора, но и вызывала у него панический страх.
  Появление Анния в цирке вызвало смешки некоторых представителей плебса, принявшихся отпускать в его адрес самые разные скабрезные шутки. Особенно старались в этом могильщик Арезий и его молодой напарник по имени Стрига.
  Два десятка лет назад за свой длинный язык Арезий сильно пострадал. Будучи завсегдатаем таверны Лутации Одноглазой, он и его собутыльники, среди которых были тогдашний его напарник могильщик Лувений, нищий Веллений, вечный бездельник Эмилий Варин, заметили, что в таверну пришел Катилина - он направлялся на тайную встречу с гладиаторами. Пьянчуги начали поносить Катилину настолько громко, что патриций-заговорщик это услышал. Завязалась драка, в которой Катилина так отлупил Лувения и Арезия, что потом им несколько дней пришлось отлеживаться.  Сейчас Лувения уже не было в живых, а напарником Арезия стал глуповатый Стрига. Впрочем, после нескольких выкриков по поводу Луция Анния и незнакомки с закрытым покрывалом лицом, внимание компании довольно быстро переключилось на остальных знатных зрителей с нижних ярусов.
  Сама же Реште незаметно оглядывала трибуны, где сидела знать. Она примерно знала, как должен выглядеть тот, кого она хотела увидеть.
  Незадолго до отбытия в Рим лазутчица имела разговор с парфянским военачальником Суреной Михраном.
  - Эфа, - сказал Сурена. – Тебе предстоит необыкновенно важное дело. Кто-то из римских военных чинов, а может быть, вельмож, прислал нам письмо, где предложил свою помощь в борьбе с римским войском, которое вторгнется в Парфию. Он будет в составе этого войска, более того – он войдет в его военный совет и готов помочь нам эту армию погубить. Но своего имени он в письме не назвал, возможно, опасался, что оно будет перехвачено римлянами.
  - А чего он хочет взамен? Денег? – спросила Реште.
  - Он этого не написал. Поэтому тебе и предстоит поговорить с ним и выяснить, каковы его пожелания.
  - Но как я его узнаю?
  - На играх, которые устраивает Красс, этот человек будет присутствовать и наденет поверх туники желтый янтарный браслет. Римляне такие не носят, поэтому он будет выделяться среди остальной публики.
  И сейчас Реште пыталась разглядеть, нет ли среди сидящих человека с этим отличительным знаком. Вскоре парфянка заметила, что за ней самой наблюдают тоже.
  Недалеко сидела совсем юная девушка в ярко-красной тунике и со множеством драгоценных камней, сверкающих на золотого цвета плаще, года на три младше парфянской лазутчицы, по виду – гречанка. Похоже, она принадлежала к какому-то очень знатному роду. И эта гречанка временами бросала в сторону Реште косые взгляды. Это очень не понравилось парфянке, но ничего поделать она не могла.
  Вскоре взгляд Реште выделил среди знати римлянина с желтым браслетом. Он сидел среди сторонников Катона, и было ему лет тридцать. Парфянка порадовалась своей наблюдательности, теперь оставалось только узнать, кто этот незнакомец, и найти способ назначить ему встречу. Но тут…
  Оказалось, что среди зрителей игр желтый браслет был еще на одном!
  Это был не римлянин, а какой-то восточный вельможа, скорее всего – мессопотамец. Это было видно и по внешности, и по одежде.
  Реште была в недоумении. Сразу о двоих речи ведь не было. Несомненно, желтый браслет как знак для парфян надел кто-то один из них, приславший письмо, тогда как другой…
  Другой надел его просто так.
  Кто же из двоих является тем, кто ей нужен?
  - Надеюсь, моя гостья удобно устроилась? – раздался скрипучий голос над ухом.
  Сенатор Луций Анний смотрел на нее с откровенной неприязнью и отвращением. А как еще смотреть на человека, который поставил тебя в унизительную зависимость от себя и заставил служить интересам вражеской страны?
  Вместо ответа Реште спросила его: 
  - Не скажет ли достопочтенный сенатор, кто тот благородный квирит, который сидит рядом с Катоном?
  - Это Марк Юний Брут, монетарий, - нехотя ответил Анний. -  Он наш сторонник и ненавидит Помпея, который казнил его отца-марианца. А свежий шрам на лице он получил в поединке с нумидийским наемником.
  - Я не про него, а того, кто сидит от уважаемого сенатора Катона слева.
  - А, это квестор Гай Кассий Лонгин, он тоже один из наших.
  «Кассий», - мысленно отметила Реште и задала сенатору еще один вопрос:
  - А вон тот варварский вельможа с желтым браслетом – кто он?
  Анний взглянул в ту сторону:
  - Это принц Абгар, правитель одного из мелких княжеств в Мессопотамии.
  - Благодарю доблестного квирита за утоление моего любопытства, - доброжелательно сказала парфянка.
  «Если ты надеешься