Утром Герман возвращался домой после ночи, проведенной с Эльвирой. Казалось бы, должен был чувствовать удовлетворение. Добился того, чего так желал. Но нет, удовлетворения не было, что-то мешало ему почувствовать радость от очередной победы. Пытался разобраться во всем. Первое, что пришло в голову: не все золото, что блестит. Так и с Эльвирой. Прекрасная внешность еще не гарантия получения максимального удовольствия. Да, конечно, приятно обладать красивым женским телом, но, если это тело еще и умеет доставить тебе настоящую радость обладания. Но это не произошло с Эльвирой. Все в ней было какое-то искусственное. И на секс она шла, как на обычную работу. Поведение, движения, издаваемые стоны были словно запланированные заранее и следовали точно по заученной схеме, словно это была ее повседневная обычная работа. Малоопытный малоискушенный мужчина мог бы этого и не заметить, но Герман за свою жизнь повидал столько женщин, что мог уже почувствовать каждый нюанс в их поведении в постели. Мог понять, когда женщина получает истинное наслаждение, а когда просто имитирует его. Эльвира не имитировала, но большого наслаждения не получала, не могла полностью отдаться этому чувству.
В какой-то степени Герман винил и себя. Значит, стареет уже, не в состоянии разжечь в женщине настоящий огонь. Может это происходило еще и потому, что инициативу в этом деле Эльвира взяла на себя. Она привыкла командовать и верховодить мужчинами, пользуясь свой неотразимостью. Что только стояли ее команды: «оставайся», «иди в ванную», «раздевайся», «ну что же ты медлишь, давай». Так у любого мужчины может отбить охоту.
И в какой-то степени отбила. Ему уже не хотелось больше ходить к ней на эти «посиделки» и сексом заниматься с ней тоже. В их компании Герман чувствовал себя неуютно. Все обладали какими-то талантами. Кто-то хорошо пел, кто-то был хорошим рассказчиком, кто-то прекрасно играл на рояле или гитаре, кто-то писал стихи или рассказы. Ничего этого Герман не умел, поэтому в том обществе в нем развивалось чувство неполноценности.
Вернулся он к себе домой к 7 утра. Позвонил секретарю директора, предупредил, что приболел, и на утренней пятиминутке не будет. Пусть сходил его заместитель Николай Захарович. А сам разобрал кровать и проспал до обеда.
Закончилось лето, наступила осень с ее дождями и прохладой. Старенькая машина Германа стала все чаще стала отказывать. И теперь часто вместо любимой рыбалки выходные дни он проводил за ремонтом машины. И вот в один из таких дней Герман целый день провел под машиной, и сам не заметил, как простыл. Вечером почувствовал не только усталость, но и ломоту во всем теле. По привычке, перед сном налил себе 2/3 стакана водки и уснул. Ночью проснулся от озноба. Отопление еще не включили, ив квартире было прохладно. Он поверх одеяла накинул свое теплое пальто. Но и это не помогло, озноб не прекращался. Накинул на себя пальто и прошел на кухню, согрел чайник, выпил горячего чая и налил кипятка в полуторалитровую пластиковую бутылку. С ней и лег в постель. Только так согрелся. Утром проснулся весь потный. Голова болела и тело все ломило. Достал градусник, померил температуру. Было 38,2. Позвонил на работу, выпил целых две таблетки аспирина и лег в кровать. Целый день потел и только успевал менять белье. К вечеру температура поднялась до 38,5, появился сильны кашель.
Герман понял, что домашним лечением ему не обойтись. Утром во вторник температура немного спала, и он решил самостоятельно отправиться в поликлинику, хотя мог бы вызвать врача на дом. Но дома из-за этого ремонта машины был такой беспорядок (добрый месяц в квартире порядков не наводил), что постеснялся приглашать врача на дом. Приема к врачу пришлось ждать долго, очередь была большой, и врач временами куда-то уходил. Пока сидел в ожидании приема сильно кашлял. Врач, осмотрев и выслушав его, покачал головой:
- Батенька мой, да у вас воспаление легких! Вам нужно немедленно лечь в стационар. Я сейчас выпишу вам направление. Могу отправить вас сейчас же на нашей машине.
Герман возражал:
- Нее, доктор, только не сейчас. Мне обязательно необходимо перед этим заехать домой. Нужно взять все необходимое. Живу я один, потом мне никто ничего не принесет.
- Ну смотрите, чтобы сегодня же были в больнице.
- Обязательно, доктор.
Дома он, как мог, навел маломальский порядок, собрал сумку и отправился в больницу. Положили его в палату на шестерых, напичкали сразу кучей таблеток. Ночью спал он неплохо, а с утра начались анализы: кровь, моча, ЭКГ, флюорография. Осмотрела его лечащий врач, сделала назначение. Температуру сбили, но сильный кашель не прекращался.
На следующее утро его заставили повторно сдать кровь на анализ, а к обеду вызвал его к себе в кабинет главврач. Постучав, Герман робко вошел в кабинет, поздоровался.
- Добрый день, Герман Тимофеевич, вы проходите, присаживайтесь.
Герман прошел и сел на стул напротив стола врача. Главврач полистал какие-то бумаги и поднял глаза на больного.
- Герман Тимофеевич, вы наркотики принимаете?
Германа крайне удивил этот вопрос.
- Нет, конечно, понятия о них не имею. Никогда не употреблял.
- Последнее время вам уколы где-нибудь кто-нибудь делал не в медицинских условиях?
- Нет, уколов мне не делали точно вообще лет пять. А почему такие вопросы?
Но доктор, словно не расслышал вопроса Германа, продолжал задавать вопросы:
- Когда у вас был последний незащищенный половой контакт?
- В смысле без презерватива? – уточнил Герман.
- Да, вот именно.
- Полтора месяца назад.
- Вы можете сказать с кем?
- Доктор, мне не хотелось бы этого делать. Вы же мужчина, сами понимаете… Честь женщины.
- Миленький мой, сейчас вопрос стоит не о чести, а о жизни людей!
Герман недоуменно посмотрел на доктора.
- Дело в том, что у вас положительный тест на СПИД. Теперь нам нужно знать все ваши контакты.
Это сообщение доктора, словно ушат холодной воды, обрушилось на Германа. Он только выдавил свой глупый вопрос:
- Как?
- Вот так. Мы сделали повторный тест, и он подтвердил первый результат. Но вы не расстраивайтесь. СПИД - это не приговор, это просто особый образ жизни. С ним живут 10 и больше лет. Только будут какие-то ограничения. Вам придется очень беречься. Ваш организм теперь не сможет сам защищаться, у него теперь нет собственного иммунитета. Мы сейчас, конечно, вас подлечим, но впредь вам нужно будет быть очень осторожным. Когда-нибудь организм может и не справиться. Сегодня вас переведут в отдельную палату, там за вами будет особый уход. Так будет лучше и для вас, и для остальных в плате, сами понимаете. Сколько бы мы не убеждали людей, что СПИД не передается ни по воздуху, ни через рукопожатия, ни через предметы, но больным все-таки психологически трудно находиться в одной палате с ВИЧ-инфицированным.
От главврача Герман ушел в подавленном состоянии. Эта новость просто оглушила его. Он стал лихорадочно вспоминать, где он мог подцепить эту заразу. Никаких уколов он себе не делал и у медиков был последний раз года два назад. Остается одно – Эльвира. Как бы ему не хотелось, но ему все же придется сказать о половой связи с ней. Возможно, это убережет еще кого-нибудь из ее окружения. Да и самой ей пора начинать лечиться и менять образ жизни. Главврач сказал, что завтра к нему придет следователь, занимающийся медицинскими вопросами, и в беседе с ним ему придется указать на Эльвиру, как возможный источник заражения.
Его перевели этажом выше в одиночную палату, и началось интенсивное лечение. Но лечение шло туго, состояние здоровья его все ухудшалось. Он уже похудел на 12 килограммов, и от слабости перестал ходить в столовую. Пищу ему теперь приносили в палату. Угнетенное психологическое состояние, вызванное одиночеством, постоянными грустными мыслями, и отсутствием положительных эмоций не способствовали выздоровлению.
Мне только сорок пять, а жизнь моя практически закончилась, - думал он. - Что я успел за это время? Нет у меня ни жены, ни детей… Детей… Где-то бродят по свету мои дети и понятия не имеют об их настоящем отце. Сколько им сейчас? Когда встречался с Людмилой, мне было 20, а ей 19. Значит, сыну или дочке сейчас уже 24-25. А та женщина на курорте, что так хотела от меня ребенка? Как ее же ее звали? Кажется, Виолетта… Если ребенок получился, то ему уже тоже за двадцать. А Нелли точно родила. И ему уже за двадцать.
При воспоминании о Нелли почувствовал укол совести. Как же он по-хамски поступил с ней! Бросил беременную женщину и еще и обобрал ее, оставил без крыши над головой, деньги ее прикарманил. А Ангелина? Она ведь тоже могла быть беременной, врач скорой помощи подозревал. Не явилась бы Варвара, так и Оксану, наверняка бы обрюхатил. Что же он за человек такой? Сколько горя и неприятностей доставил он женщинам. А все из-за Юльки. Она сломала ему жизнь, сделала его таким. Он, как и все морально слабые люди, искал вину не в себе, а в других. Для себя он всегда находил оправдание.
И сейчас где-то по свету бродят его дети, его кровь от крови, плоть от плоти. А он здесь сейчас один умирает, и некому ему подать даже стакана воды. Видимо, так распорядился Господь, это расплата за все его деяния, за обиды, нанесенные женщинам, которые любили его.
И в уже туманящемся сознании проплывали образы его женщин: первая его женщина Надежда, подруга в новогоднюю ночь Инна, девушка, ка которой он обещал жениться Людмила, законная жена Юлька, обманутая фиктивная жена Нелли, Виолетта, ждущая от него ребенка, Ангелина, Оксана и, наконец, Эльвира. Ни с одной из них жизнь не сложилась, он так и остался один.
