Середина 90-х. Дикое поклонение моде. Немецкий журнал «Бурда моден» почти в каждой семье.
В моде турецкие свитера с рисунком гор? Значит, у каждого второго был такой свитер. Белая блузка в черных горох? Срочно надо купить. Брюки «бананы», резиновые тапки - «мыльницы» и много чего еще подобного, порой несуразного.
Портнихам везло больше – сами себе шили по журналу и считались, особенно, в селах законодательницами мод.
Джинсы. Это отдельная статья в моде. Их красили синькой, варили, вымачивали в отбеливателе – получались белесые «варёнки». А у меня были ярко малиновые «штрепсы». Название то какое! А на самом деле это узкие в лодыжках, с полосой под пяткой, и широкие сверху, на резинке, тонкие трико «в рубчик».
Иду на дискотеку в малиновых «штрепсах», вся из себя такая модная, во всем селе такие были только у меня, где мама их откопала - уже не помню. Далеко видно мои штаны в вечерних сумерках!
Но я не о «штрепсах». О ткани «в рубчик».
В моде вовсю шел вельвет – широкий рубчик, узкий. Цвет - неважно какой. Мама при любой возможности всегда приобретала отрез какого-нибудь материала, что попроще шила сама, посложнее отдавала на заказ.
Был у нее отрез вельвета цвета «мокрый асфальт», ну прямо писк модной ткани! Решила она сшить себе платье – на работу ходить. Сама шить не решилась, все- таки «в люди» выходить, отдала портнихе.
Простого покроя платье, с V-образным вырезом, с короткими рукавчиками, очень ей понравилось. Можно надеть до работы дойти, а можно, прицепив брошь, и в гости.
А мне хотелось брюки. Именно такие. Темно серые, в рубчик. Материала хватило только на платье. Но как говорят «голь на выдумку хитра» и я не придумала ничего лучше, чем сшить себе брюки из маминого нового платья! Конечно, вся операция проходила пока она была на работе и в другом платье.
Я вывернула платье наизнанку, разложила его на полу. Благо мама была много раз полнее меня. Легла на него и обрисовала себя от талии до пяток тонким обмылком. Затем встала, поправила линии, прибавив на шов, вырезала. У меня получились две детали - передняя и задняя, как если бы ребенок нарисовал штаны, и три шва – два по бокам и один по овалу, от низа одной штанины, через «центр» до низа другой. Дождалась пока дед уйдет в огород, села за швейную машинку с ножным приводом. Прострочила штанины. Не зная как быть с поясом, решила от бедер до талии сделать ровно и «посадить» на резинку.
Штаны получились на славу! Теперь надо примерить. Косясь одним глазом в окно – не идет ли дед, другим – в зеркало, я натягивала свежесшитые штаны.
Все бы ничего, но вот «центральный» шов неудобно тянул обе штанины и нормальный шаг сделать было неудобно. На талии ткань топорщилась пузырями.
- Ай, ладно, - сказала я своему отражению, - надену блузку ниже попы и нормально.
Порылась в шкафу, нашла подходящей длины блузку.
- Вот, - удовлетворительно кивнула я себе в зеркало.
Походила по комнате, проверила их в «действии».
– Не садиться, а лучше вообще только ровно стоять, и широко не шагать!
Еле дождалась вечера пойти погулять. Надо же было срочно выгулять свои модные штаны.
Походка моя напоминала мелкий шаг китаянки в кимоно, то есть семенила быстрыми шажками и весь вечер простояла. Особо никто в компании на это внимания не обратил, но зато все заметили мои новые штаны. А так как было темно, фонари слабо освещали улицу, способа пошива никто не заметил. Или вежливо промолчали.
Штаны я предупредительно дома спрятала, придя с гулянки. Прошла неделя.
- Маринка, ты мое платье не видела? – спросила мама, перебирая плечики с одеждой.
И сердце биться перестало.
- Нет, - крякнула я, в горле вдруг пересохло.
- Куда ж оно делось, хм? - недоумевала мама.
Штаны я спрятала, а вот обрезки вместо того, чтобы их выкинуть, зачем то засунула в старый шифоньер вглубь полки. И что там понадобилось маме среди старого тряпья?
- Маринка, подлюка!
Мама стояла в дверях моей комнаты с несчастными остатками своего некогда нового платья.
- Это что!? Ты что сделала? Я тебя спрашиваю!
Отпираться не имело смысла, не дед же себе что то шил. Я молча достала свои штаны.
- Я хотела штаны, - поджала губы, готовясь отхватить пучком того, что мама зажала в кулаке.
Она зажала лоскуты подмышкой и взяла мои брюки, развернула. Пару минут она оторопело их рассматривала со всех сторон, не понимая где зад, а где перёд.
- Вот идиотка-то, а? – раздался взрыв хохота.
- Че обзываешься? – надула я губы.
- Да кто ж так брюки шьет!
У нее потекли слезы по щекам. То ли от смеха, толи от несчастной доли приговоренного нового платья. А может и от того и от другого сразу.
- Ты как в них ходила то, а? – мама утерла слезы моими штанами.
- Нормально ходила, - буркнула я.
Мама со штанами в одной руке и остатками платья в другой пошла на веранду, показать деду творение рук моих. Через минут раздался смех деда.
Больше эти штаны я не надевала, а вот мама стала пристально следить за своим гардеробом.
