С Петром Павловичем я познакомился случайно, жена попросила посмотреть дедушкин телевизор, у которого пропал звук. К деду пошли вместе, поскольку жена предупредила, что он со странностями, и чужого к себе домой не пустит. Так и получилось, пропустив в квартиру жену, дед попытался закрыть у меня перед носом входную дверь. Я придержал дверь рукой, и этот жест вызвал у деда панику. Дед из последних силёнок упёрся в дверь и запищал тоненьким голоском:
- Изыди, вертухай!
- Дед, - миролюбиво начала жена, - это не вертухай, это мой муж, Артур. Он починит тебе телевизор. Впусти его домой.
- Внучка, ты посмотри на его глаза, вылитый вертухай! Щас шмонать начнёт, а я только что пенсию получил!
- Артур не вертухай, он инженер, - как-то обречённо сказала жена, видимо уже готовая отказаться от затеи с ремонтом телевизора. Он даже не комсомолец.
- Исключили? За что? – с любопытством спросил дед, уже более спокойным голосом.
- За оппортунизм, - ответил я с сарказмом, вспомнив институтский курс Истории КПСС.
- Они могут, поддакнул дед.
- Сколько дали?
- Выкрутился!
- Ай, молодец! Заходи, чаёк попьём, с карамельками, - сказал дед, и распахнул дверь.
Покопавшись в телевизоре, я выяснил, что накрылась звуковая лампа. Всё время, пока я занимался ремонтом, дед сидел в углу на стуле, и внимательно наблюдал за мной.
- Звуковая лампа накрылась, - начал я, - а запасной у меня нет. Если потерпите до следующих выходных, то я куплю новую лампу и телевизор заработает.
- А сегодня нельзя купить? – с надеждой спросил дед. Я и денежку дам.
- Нет, сегодня магазин не работает. А денег не надо, я вам помогаю как ветерану войны.
- Спасибо, сынок. Иди с богом, а карамельки потом будут, как телевизор заработает.
Через неделю, купив лампу, я пошёл к деду. Жена приболела, и я пошёл один. Дед открыл не сразу, устроив небольшой допрос. И только услышав ключевое слово: инженер-оппортунист, дед открыл дверь.
Замена лампы заняла несколько минут, и когда телевизор заработал, счастливый дед неожиданно сказал:
- Золотые у тебя руки, сынок, в зоне не пропадёшь!
- А Вы откуда знаете?
- Дак я на войну не попал, посадили в тридцать четвёртом году. Меня в зоне мастерство и спасло. Я ведь столярничал.
- А за что?
- Тогда за всё сажали, и за дело, и за безделье, и за родителей, а кого по навету, враги есть у каждого.
- А кем Вы работали?
- Дак, председателем колхоза.
- И сколько Вам присудили?
- В аккурат десяточку, за вредительство.
- И как Вы вредили?
- Из райкома приказ пришёл, увеличить площадь пахотных земель. Как смогли, увеличили, а проверяющий увидел, что дороги не засеяны. Асфальта тогда не было, вот ему и думка пришла в голову. Приказал, к своему следующему приезду, все дороги перепахать и засеять. Мне бы, дураку, перепахать дороги, а семена не переводить. И приказ бы выполнил, и проверяющий до нас бы не добрался. Но я молодым был, хотелось всё по правильному. Никогда наши деды, на просёлочной дороге, ничего не сеяли. На ней ведь даже сорняки не растут. Но куда там, партия сказала – надо выполнить! Меня вызвали в райком, заслушали, сняли с должности, исключили из партии и прямиком отвезли в ОГПУ.
- Вас арестовали? – уточнил я.
- В приёмной стояли двое в форме, и попросили следовать за ними. И сразу на допрос к следователю. Он записал мои данные, причину снятия с должности, а потом спросил: «Кто, вместе со мной, входил в состав группы вредителей?» Я был наслышан о методах работы ОГПУ, поэтому решил не спорить со следователем, и выдал ему: «Вредил в одиночку, готов подписать любой документ». Следователь обалдел, и сказал, что я не должен сразу соглашаться всё подписать. А я ему и выдал, мол, бить будете, и заставите подписать, а я здоровье потеряю. А оно мне на лесоповале пригодится, ведь не отпустите вы меня домой.
- А он?
- Дал мне в нос, чтобы вьюшка потекла, и отправил в камеру. А потом зона.
- Трудно там было?
- Чать не дома, только мастерство и спасло. Блатные ломали, а я чинил. Приноровился ложки резать. Мебель разную. А потом и до шкатулок вырос. Мне Хозяин целый набор для резки вручил, ещё царский. Сталь немецкая, с клеймом. Я ему знатную шкатулку выстругал!
- А Хозяин - это вор в законе?
- Нет, начальник лагеря. Царь и бог одновременно. Захочет - расстреляет, захочет -помилует. Его все боялись и ненавидели. А меня он ценил. Он мне не раз жизнь спасал.
- А кто хотел Вас убить?
- У нас в бараке, каждое утро мертвяка находили. Кто сам, кому помогали. Блатные как волчата – заденешь нечаянно – кто кулаком, а могут и заточкой. А соседа на шконке ватником придушили. Стучал.
- А Вас пытались?
- Если бы решили, то порешили бы, у блатных это запросто. А когда вал пошёл, моё ремесло и спасло меня. Я стал главным специалистом по стройке.
- А что такое вал? И какой стройки?
- В тридцать восьмом зэков привозили эшелонами, а зоны были не резиновыми. Вот и собирали отряд зэков, отправляли их на пустое место в тайге, и они начинали строить себе новую зону. А стройматериал – дерево. Мало кто умел инструмент в руках держать. Я и стал главным. Да и опыт председательский пригодился. Так зэки сами себя забором и огораживали. Вышки, бараки, хозпостройки.
- А зачем это делали? Надо было существующую зону расширить, и всё, - блеснул я инженерной мыслью.
- Дак тайгу вокруг зоны повырубали, а зэкам надо дойти на лесоповал и засветло вернуться, а работать когда? Автобусов в тайге не было. Вот и гнали зэков на новое место, вглубь тайги. Трудно было. У меня на первом объекте конфуз вышел. План лагеря у меня стырили.
- Чтобы убежать?
- Куда там убежишь, на курево. Я к Хозяину с повинной. Тот к себе пахана, и говорит ему: «Пропал важный документ, я могу расценить это как подготовку массового побега». Пахан ушёл, а вскоре шнырь вручил мне план, оборванный с краёв.
- И Вы стали техническим паханом?
- Нет, обычный зэк, с ремеслом, без которого в тайге не выжить.
- А от чего Вас ещё Хозяин спасал?
- От фронта. В сорок первом, многие зэки попросились на фронт, искупить вину кровью. И я попросился. А Хозяин гражданскую прошёл, знал, что такое война. И меня переубедил. Да и кто бы меня мог заменить? А в сорок третьем, когда у меня срок к концу подходил, накинул мне ещё три годика, чтобы меня на фронт не отправили. Жизнь мне спас. С нашего колхоза ни один мужик не вернулся с фронта.
- Вам повезло, порядочный мужик попался. В Огоньке вон, что пишут про сталинские лагеря.
- Он был обычным, приказали бы – он бы всех нас порешил.
- Без приговора суда?
- Он сам суд.
- Были расстрелы?
- Да, особенно во время парада.
- Какого парада?
- Парад смерти. Периодически, к нам приходил новый этап. И к его приходу, Хозяин должен был освободить шконки от дистрофиков. Зэков строили на улице и заставляли маршировать. Тех, кто падал от бессилия, расстреливали. И так до тех пор, пока не высвобождалось нужное количество шконок.
- А не проще ли было изготовить дополнительные шконки и бараки? Леса полно.
- Я предложил это Хозяину, после первого парада. Но он отказался.
- Почему? Ему нравилось расстреливать?
- Нет. Если бы не парады, то расстрелять пришлось бы всех зэков.
- Почему?
- Паек на складе было на определённое число зэков. И если зэков станет больше – начнётся голод, и зэки устроят кипиш. Вертухаи начнут шмалять. Всё просто.
- А нельзя было увеличить число паек?
- Тогда нет, всё шло на фронт. А Хозяин был умным мужиком, из деревенских. Он сразу понял, что я правильно сделал, что дороги не засеял…
