«Как же давно я не был в родном селе! – мысленно проговорил Николай про себя, увидев издалека родную деревеньку, где его никто не ждал и не знал о его приезде.
Сердце учащенно забилось при виде отчего дома, старческие глаза наполнились слезами, когда он подошел к знакомому крылечку, где, бывало, летними вечерами и ночами сидели они в обнимку с Аней, когда сельский клуб по каким- либо причинам был закрыт на замок, и молодежь коротала время в своих излюбленных местах.
Ключ лежал, как писал ему брат, всё в том же месте: расщелине старой ветлы, растущей около дома.
Дрожащими руками он открыл замок, чуть-чуть замешкавшись, толкнул дверь во внутрь сеней, отыскав выключатель, зажег свет.
Как же ему хотелось, чтобы на этот стук вышла мама, обняв его и прижавшись к его большому телу, совсем так, как он приезжал к ней, бывало, в отпуск!
Почти на автомате толкнул дверь в дом, потушив свет в сенях. Щёлкнул снова выключателем и словно попал в своё прошлое. Это было то, о чём он так давно мечтал, и теперь это была действительность, всё то, что так радовало и тревожило его память: волны света от старенького абажура, то иссиня-чёрные, то сиреневые, то почти зелёные курились тёплым, тающим туманом, словно воскрешая в его памяти страницы детства.
В доме было прибрано и почти всё так же, как и при жизни родителей. Он мысленно поблагодарил брата за то, что не забросил отцовский дом, приспособив его под дачу.
Часы показывали полночь, но спать не хотелось, он с удовольствием наслаждался тишиной ночи, предаваясь воспоминаниям, которые ему в его жизни было суждено не забыть никогда, открыв окно горницы, дыша воздухом давно ушедших лет….
Берёзовое, трепещущее крыло осеннего рассвета застало его за слушанием музыки его любимого композитора Петра Ильича Чайковского .
В предрассветной тишине из открытого окна его отчего дома лилась чарующая, нежная, трогательная, родная, душевная и такая земная, такая знакомая с детства мелодия, которая в это утро как-то по-особому ложилась целебным и живительным бальзамом на его больное сердце.
… Засыпая, он уже знал, что он здесь, в стенах родного дома, проведет ни один день, как он задумывал, а две или может быть три, или даже больше счастливых недель под чарующим крылом деревенской осени, встречая рассветы, как бывало в юности, на утренней рыбалке, или на давно забытой грибной прогулке в лесу, а не в городской квартире, среди привычной, городской суматошной суеты….
Щемящей волной откликается в сердце!