"Майор КГБ" сидел одетый в свой мятый коричневый костюм, без носков и в
бордовой рубашке навыброс, то есть выбившейся из штанов наружу и свисавшей
неровными лохмотьями ниже того места, где у людей должна находиться талия.
Мужественным усилием воли, он поднёс армейскую металлическую кружку, объёмом
в четыреста грамм, доверху наполненную его любимым напитком, который в
народе назывался "три топора", а магазинах проходил как портвейн "777" и
очень медленно, зажмурившись, буквально всосал жидкость внутрь себя. При
этом, он, по мере выливания напитка в утробу, откидывался назад и в итоге,
когда сосуд был опоржнён, бессильно, как будто только что разгрузил вагон
угля, шлёпнулся в изнеможении на спину и раскинув в стороны руки, мгновенно
захрапел. Кружку, к слову, из правой руки не выпустил. Опыт!
Константин из Ленинграда помотрев на меня резюмировал:
- В полную сиську. Правда, наш Валерик, паренёк закалённый. Скоро очнётся.
Надо ему оставить, а то, не ровён час, "белочку увидит".
Мы водрузили запасную бутылку на журнальный столик гостиничного полулюкса
и только было собрались встать и выйти, как наш "чекист", зарычав, вскочил,
спотыкаясь кинулся к столу в гостиной комнате и схватив вторую кружку,
посмотрел на нас дикими глазами.
- Вы что, не догадыветесь?,-вдруг заорал Валерик,- Они же сюда сейчас придут!
Кто придёт, мы так и не услышали, потому что наш "майор КГБ", с двумя
кружками вернулся в спальню и усевшись на кровать, приложил одну ёмкость к
уху, а в другую, поднеся её ко рту, начал выдавать примерно такой текст:
-Товарищ председатель Комитета, товарищ генерал, докладывает ваш секретный
сотрудник, майор, фамилию вам сказать не могу, на явке посторонние. Пока я
нахожусь в городе Дальнереченске, Приморского края, ничего с государством
не случится. Я держу всё и всех под контролем. Только вот одна продавщица
местного винного магазина, отказывается продавать мне портвейн больше семи
бутылок. Как я могу непроверенному человеку сказать, что это закупки для
оперативных целей и вербовки агентуры?
Выдав это в "эфир", Валерик пробормотал:
- Что-то связь барахлит.
Потом, он двинулся назад, в гостиную, к розетке радиоточки. Мы с Костей
немного, как бы это помягче, удивились. Но это был не последний акт моно-
спектакля, с Валериком в главной роли.
Постояв, покачиваясь, около стены, на которой крепилась розетка, Валерик
опустился на пол и встал на карачки. Выломав фасадик, он снова приложил одну
кружку к уху, затем повернулся к нам и изобразив на лице раздумье, поставил
вторую на пол. Наклонился к ней и прислонив губы к краю посудины, приложил
два пальца, растопыренных вилочкой, к оголённым контактам. Там небольшое
напряжение. Он, чуть подергиваясь что-то прошептал в кружку, затем повернул к
нам пьяно-улыбающееся лицо и довольным тоном, покачивая головой произнёс:
- Ну вот. Всё слышно. Не ссыте, я про вас ничего докладывать не буду.
После этой фразы он завалился на бок и снова захрапел. Кружку из руки не
выпустил. Костя после паузы сказал:
- Пойдём. Теперь надолго.
Дикий женский визг раздался посреди ночи! Все выскочили из номеров и
буквально оторопели от увиденного! Валерик, в той же одежде, в которой он
"впал в спячку", держал за руки дежурную администраторшу по нашему этажу
и орал ей в лицо:
- Я тебе что сказал! Быстро беги на улицу и объявляй тревогу! Сейчас китайцы
наступать будут! Мне агентура доложила!
При этом он, время от времени, тряс перед её носом кружкой. Надо думать-
показывал и объяснял принцип действия новой портативной рации. Мы вчетвером
кое-как отлепили нашего "чекиста" от женщины, пребывавшей в состоянии полной
прострации и с диким трудом отвели упиравшегося всеми четырьмя костями
Валерика в его номер. Все понимали причины его глубочайшего запоя и страхов
перед неминуемой расплатой.
Конечно, Валерик не был никаким "майором КГБ". Всё очень просто. Его жена,
Маргоша, двенадцать дней назад, в авральном порядке, была доставлена нами в
окружной военный госпиталь, в Хабаровск, с острой сердечной недостаточностью.
А так, как Валерик был настоящим, конкретным подкаблучником, то он, по причине
такого нежданно- негаданно свалившегося на него счастья, с оттенком грусти,
ударился в дикий загул и, видимо, последний запой в его невесёлой жизни. Они
вместе ездили по стране в командировки. Так что, сами понимаете...
Валерик помнил о том, что завтра тринадцатый день и он предстанет перед
Маргошей. Этого он и боялся. А как не дрейфить, когда их номер превращён в
"бичовский сарай"? Кровать разбита. Двухспальная. Это он рухнул на неё с
двумя командированными из Владивостока дамами, обладавшими пышными формами
и весившими, вместе, пару центнеров. Ножки разъехались и матрас "влип" в
пол. Иногда он использовал простыни как римские тоги, наступал на них, они,
от такого обращения, рвались и Валерик кидал их в угол. Новёхонький чайный
японский сервиз из двадцати восьми предметов на шесть персон, стоивший
(подумать только!) двести девяносто шесть рублей (!), был разбит, почти весь,
вдребезги. Осталась целой только лишь крышечка от заварного чайника. Он
использовал предметы из сервиза в качестве дистанционного выключателя. Кидал
в стену и если попадал- свет гас. Дней десять на полу валялась огромная
металлическая кружка с высохшими обгорелыми пельменями. Это Валерик в ней
варил их, используя кипятильник. Попробуйте - забавное занятие. Питался он,
а вернее, закусывал, всё это время сухим кормом. Помните советские наши
пакетированные супчики? Борщ, харчо, вермишелевый? Так вот, он хлобыстнёт
стакан и из пакетика в горсть, а из горсти в рот, пожевал- вот и хорошо.
Поел, значит. И так- двенадцать суток...
Маргоша появилась неожиданно. Валерик увидел её стоя на гостиничном
крыльце. Он не успел к ней спуститься как раздалось:
- Пьянь ты гидролизная! Жену не мог на вокзале встретить!
На этом, высокие встречающиеся стороны прекратили звуковое общение. Валерик
пытался что-то промычать, но тщетно.
В бой пошёл дорогущий японский зонт фирмы "Футагава". Прочный и надёжный.
Мы все в этом убедились, потому как он сломался о Валерикову спинушку лишь
только во время третьего их "огибания" здания гостиницы на приличной
скорости. А это, немаленькое расстояние! Зонт был изодран в лохмотья! Спицы
ужасающе торчали в стороны и зловеще блестели. Маргоша тяжело дышала, но
бежала уверенно. Валерик пытался уворачиваться от ударов по спине и орал:
- Маргарита Георгиевна! Ты же в сердечном отделении лежала! Тебя же опять
могут положить!
Она бежала, лупила и орала:
- Догоню! Убью, а потом и подохнуть не страшно! Я тебя, сволочугу, или грохну
сейчас, или дальше из тебя, подонка, человека делать буду!
Костя стоял, смотрел. Потом подумал и сказал:
- Вот он какой, Пигмалион в женском обличье... Пойдём. Им ещё в номере
разбираться и убираться.
Мы разошлись по своим номерам. Цирк закончился.
