****
Ах, Александр Сергеевич, дорогой!
Осень нынче какая, погоды какие стоят!
Они шелестят под ногой, опадают.
Они ждут перелётных птиц – летя им вслед –
Багряно-разноцветными вздохами.
Плача по ним, они накрапывают по себе.
Видя во снах уже – белизну и покрывала.
Они ещё текут, остывающими соками в стволах.
Они ещё надеются на весенние половодья,
Теша себя – этой увядающей красотою.
Они полны до краёв, Болдинского очарования.
Они – дубы, и повидали многих на своём веку.
Их жалили молнии, в них тяжко ударял гром.
Их трепетно обмахивали бабочки.
Их крепкие жёлуди устлали траву –
И мальчишки таскали повсюду в своих карманах.
Ах, Александр Сергеевич, дорогой!
Я хорошо запомнил ваши карманы.
Я помню руки – пахнущие птичьим пером,
И загадочный перстень на вашем пальце.
И кровь на ладони, когда вы полезли в карман
За платком – прикрыть им мокрый живот.
И плеск, возле «Чёрной речки».
И сани, что прыгали, как ваша боль –
И неслись в кошмаре метели.
И жарко натопленную комнату –
Где шелест платья и шёпот
Кружил, словно снег за окном.
И вы попросили кислой морошки,
Когда было уже темно.
Бледные пальцы безвольно разжались –
И я скатился с вашей руки.
Звонкое сердце, встало.
И полетел на досчатый пол, и стукнув –
Подпрыгнул там вверх, к самому потолку –
Где вас – ждали Ангелы.
Упав затем вниз, не спеша, закатился
В какую-то пыльную щель.
Ах, Александр Сергеевич, дорогой
Отчего, вы разжали тогда ладонь?
