Аля Хатько и Олег Вайнтрауб.
С приближением того самого выходного, на который Павел пригласил Варвару к себе, девушку охватывала какая-то необъяснимая тревога. Она прислушивалась к внутреннему голосу, стараясь понять, что же он ей нашёптывает. Но так ничего и не смогла понять. А накануне воскресного дня, она в субботу поздно пришла с завода. Павел сказал, что на этот раз задержится, а в 11 утра он зайдёт в общежитие, и они вместе поедут к родителям в город. Ворочалась долго Варвара в ту ночь, её соседки по комнате давно уже спали и видели третьи сны. Но, наконец, и её свалил сон. Потом ей казалось, что она только-только смежила веки, как перед ней предстал не кто иной, как Ярослав. Она его сразу и не признала, так как одет был он в лётную форму и на груди сиял орден. Ярослав улыбался и, как будто приглашал девушку подойти к ней ближе. Варвара и хотела подойти и награду потрогать рукой, но что-то не давало ей этого сделать. И тут она поняла, что она ещё не выполнила свою норму, а этого никак нельзя было допустить. Ведь их комсомольско-молодёжная бригада взяла на себя повышенное обязательство: собрать к концу месяца один сверхплановый самолёт. Варвара отвернулась от Ярослава и продолжила работу, а когда закончила, то его уже нигде не было.
А перед ней стоял Павел, и он тоже был одет в точно такую же лётную форму.
-А, где Ярослав? – спросила девушка.
-Он улетел.
-Куда?
-Разве ты не знаешь, что война продолжается, и мы, лётчики, на переднем крае этой борьбы. На днях и я улетаю.
-А, как же я? – чуть не плача спросила Варвара.
-А ты будешь нас ждать, как ждут все девушки своих парней, - ответил весело Павел, повернулся и ушёл.
Варвара огляделась и громко заплакала. Она стояла совершенно одна на взлётной полосе, и только высоко в небе пропадал след от удаляющегося самолёта. Кто-то тронул Варвару за плечо, и она открыла глаза. Перед ней с озабоченным видом стояла Валя, соседка Варвары. Вале было всего 16 лет, она вместе с другими была вывезена из блокадного Ленинграда и работала на заводе.
-Варя, ты не заболела? – спрашивала девушка и потрогала лоб своей прохладной ладошкой.
-А, почему ты спрашиваешь? – удивилась Варя.
-Ты, то ли стонала во сне, то ли кричала, но дышала очень тяжело, и я проснулась, испугалась за тебя.
-Спи, Валюша, просто сон нехороший приснился, - вздохнула Варвара. Валентина снова свернулась калачиком и с головой укрылась одеялом, а вот Варя больше не смогла уснуть. Она гадала к чему это вдруг такой странный сон приснился? И, при чём тут Ярослав? Они ведь просто однажды случайно встретились и молча расстались, ничего не обещая друг другу. Правда, Ярослав назвал при людях её своей женой. Но он выручал её, это же не всерьёз. А вот сегодняшняя поездка к родителям Павла – это уже всерьёз. Варвара посмотрела на будильник. Оставался час до прихода Павла. Она тихо встала, чтобы не побеспокоить ещё четверых девушек, у которых сегодня был выходной и пошла, чтобы умыться и немного привести волосы в порядок. В ванной комнате было свободно, вода в титане кипела и она, набрав воды вымыла волосы, которые пришлось обрезать ещё в первый месяц работы на заводе. Просто за ними некогда было ухаживать. И теперь они сами укладывались красивыми волнами в причёску. Варвара, экономя воду, помылась сама, словно тяжесть какую-то скинула с себя. Очень редко приходилось доставлять себе такое удовольствие. Зайдя в комнату, достала из шкафа чёрную юбку, которая не хотела держаться на тоненькой девичьей талии, пришлось взять уголку с ниткой и немного её уменьшить. В комплекте к юбке у неё была сатиновая белая блузка со множеством маленьких чёрных пуговок спереди. Блузка также была великовата, но тут она была бессильна, что-либо предпринять.
-Ничего, вот закончится война, начну работать нормально и поправлюсь, - успокоила сама себя. Волосы к этому времени подсохли и красивыми локонами ниспадали на лоб. Девушка улыбнулась своему отражению и подмигнула зеркалу. Ямочки на розовых после умывания щеках появились и тут же исчезли. Варя погладила себя по щекам и прошептала:
-Ничего-ничего, и щёчки мои скоро станут пухленькими, как в молодости, - прошептала и сама испугалась:
-Почему в молодости? Я, что совсем уже старухой себя считаю? А ведь мне всего лишь 24 года.
В дверь тихо постучали. Варвара встретила на пороге улыбающегося Павла:
-Готова?
-Готова. Сейчас только пальто накину и шапку.
-Я тебя в коридоре подожду, чтобы девчат твоих не потревожить.
И вот они уже едут к его родителям в городском автобусе.
-Сегодня было в городе спокойно, тревоги не объявляли, - разговаривают между собой две старухи.
-А вот вчера всю ночь сирены выли. Скорее бы это всё закончилось, - перекрестилась её соседка.
-Говорят не скоро ещё с этой нечистью справятся наши защитники.
-Одному Богу это известно, - подключились другие пассажиры, ехавшие этим рейсом.
Павел держал Варю за руку и девушке было хорошо и спокойно. Они наслаждались близостью и молчали. Варя уже не беспокоилась о том, как встретят её родители Павла. Она знала, что рядом с ним ей нечего страшится.
На пороге их встретил седой мужчина, которого девушка знала, как начальника отдела кадров. Сегодня мужчина был чисто выбрит, одет в тёмные брюки и светлую рубашку. Он приветливо поздоровался и представился:
-Евгений Иванович Бородулькин – отец этого молодого человека. Кстати, а вот и его мать. Из кухни вышла невысокая женщина лет 55-ти, с гладко зачёсанными волосами, собранные на затылке в тугой узел. Глаза у неё были голубыми и казались очень добрыми от её улыбки. Поверх тёмно-синего сатинового платья был одет передник тоже синий только в белый горошек.
-А меня Марией Павловной зовут, - протянула первой руку Варваре.
-А меня Варей зовут. Отчество Семёновна, а фамилия Лопатина.
-Очень приятно, - в один голос сказали родители, и отец помог снять пальто и ботинки Варваре. Павел было запротестовал, но Евгений Иванович отстранил его руки и сказал:
-Нет уж, сынок, позволь мне тряхнуть молодостью. Я уже в таком возрасте нахожусь, что не каждый день могу увиваться в своём доме за молодыми и такими красивыми девушками.
Варя сразу почувствовала в этом доме, что она не чужая, а своя и ей стало хорошо на душе. Все тревоги прошлых дней ушли на задний план.
Отец проводил девушку в гостиную и усадил на диван. Тут уже был накрыт стол. Обстановка была скромной, как в обычной семье рабочих: диван, стол, сервант с посудой, на стене небольшой ковёр над кроватью, простые ручной работы на полу дорожки. В красном углу не было иконостаса, как заметила девушка. Значит, и родители Павла коммунисты, - подумала девушка.
-Прости, Варя, но угощение наше очень скромное, - словно стесняясь говорила мать. Всё, что смогла отоварить на наши карточки.
А на столе стояла отварная картошка, которая так и щекотала нос запахом, квашенная капуста, солёные грибы, сало деревенское нарезанное тоненькими ломтиками, отчего оно придавало ещё больший аппетит. На тарелке стояла тушёнка, от которой шёл не менее аппетитный запах. Лежали и небольшие кусочки хлеба. Отец достал из серванта бутылку с каким-то розовым содержимым.
-Надо же праздник отметить по-людски, - сказал он, разливая напиток. – Это моя мать передала настойку малиновую, и грибы, и капусту, да и салом решила немного нас побаловать в честь любимого внука, который решил познакомить нас со своей девушкой.
Выпили по рюмке малиновки. Она была очень ароматной и чувствовалась крепость. Закусили не сговариваясь салом.
-Ммм…какая вкуснотища! – жевал и приговаривал Евгений Иванович. С детства помню этот вкус. Бывало зима, сижу на печи, а мать вечером ужин готовит. А, что там могла приготовить? Конечно, суп варила и зажаривала салом и лучком. Запах такой, что нельзя справится со слюной, выглядываю из-за печной трубы, а мать суёт кусок хлеба чёрного, а на нём небольшой, примерно, как вот этот ломтик, сала. Я прячусь обратно за трубу, и начинаю смаковать: откусываю большой кусок хлеба и всего на один зубок сала и жую, жую. Этот вкус у меня до сих пор в памяти, - тяжело вздохнул мужчина. Ну, ничего, закончится эта проклятая война, народ воспрянет духом, начнёт поднимать сельское хозяйство, вот тогда и сала будет хватать всем.
-Только бы скорее это случилось, - вздохнула Мария Павловна. - Вот сынок на фронт рвётся. Не знаю, как мне снова пережить это предстоявшее расставание.
-Мама, не нагнетай обстановку, пожалуйста. Сегодня не будем говорить о том, что будет. Сегодня будем просто отдыхать и ближе знакомится с нашей гостьей.
-Родители у тебя, Варя, есть? – спросила Мария Павловна.
-Есть. Но, к сожалению, никаких вестей со дня начала войны не имею о них. они в Белоруссии остались, а я тут в Куйбышеве у бабушки с дедушкой каникулы отбывала, а потом сразу сюда на практику.
-Они коммунисты? – спросил Евгений Иванович.
-Да. Оба коммунисты, работали в школе в Восточной Белоруссии, а затем, когда Польшу попросили освободить земли, перевели отца в Западную. Мать естественно поехала с ним.
-Мать родом откуда?
-Она родилась в Белоруссии. Родители собрались с силами и отправили её на учёбу. Там и встретилась с отцом. А я уже родилась в Белоруссии и считаю её своей Родиной.
-Красивые там места, наверное, - спросил мужчина.
-Да, очень красивые. И народ спокойный, трудолюбивый и дружественный.
-Закончится война, поедем знакомится с родителями вот и полюбуемся красотами, - подвёл итог Евгений Иванович.
За дружескими разговорами и не заметили, как допили малиновку, съели сало и картошку. Мария Павловна принесла несколько кусочков сахара и вскипевший самовар. Павел налил всем чай.
-Какой ароматный! – с восторгом произнесла Варя.
-Брусничный чай. Бабушка Павла тоже прислала. Осенью в лесу заготовила не только грибы, но сырьё для чая, - поведала Мария Павловна.
Когда с чаем было покончено, и хозяйка начала прибирать со стола, Варя встала, чтобы помочь, но Евгений Иванович сказал:
-Мы тут по-стариковски сами управимся, а вы тут поговорите, не всякий час вам выпадает побыть наедине.
Павел поблагодарил родителей за их доброту и увёл девушку в свою комнату.
продолжение следует.
