На скамейке в скверике сидели Раппопорт и Вайсман. Вначале разговаривали они мирно между собой, а потом поспорили. Ну, этим никого не удивишь – у них чуть ли не всякий разговор перепалкой кончался.
С чего сыр-бор в тот раз разгорелся? Так захоти узнать они потом сами это, как пить дать, не припомнили бы.
Все-таки первым свару, пожалуй, затеял Раппопорт. Он взял и сгоряча брякнул:
- Ты или говори правильно или молчи красиво, а лучше свой детский лепет переведи на задний план.
Запамятовал он, как видно, в пылу азарта, что Вайсману палец в рот не клади, - за ответом тот в карман никогда не лезет.
- На себя обернись, - буркнул сурово он, - со своими взглядами ты, как козел с уздечкой.
- Зато ты трус и рохля, - раскипятился Раппопорт.
На миг он задумался и повторил уж очень понравившееся ему слово:
– Рохля!
А дальше то-сё, вскочили они со скамейки, за грудки схватились и взаимно потрясли раз-другой один одного. В конце концов, Вайсман в сердцах плюнул себе под ноги и скрылся стремительно в неизвестном направлении.
- Ну и катись колбаской, - крикнул ему вдогонку Раппопорт и обратно уселся на лавку.
Поотдувался, конечно, сначала, а чуть подуспокоившись подумал сердито: «Вот же скотина! Бросил меня, не договорив. Каков негодяй! - потом, гордо выпрямил спину и глянул по сторонам. – Куда это он интересно делся?» Но Вайсман вроде бы как бесследно исчез.
- Да и черт с ним! – решил Раппопорт в запале.
Подулся он еще какое-то время на приятеля, а потом мало-помалу начал чувствовать, что на него накатывает некая пустота жизни, из которой один единственный виден выход. Вздохнул обреченно он, мобилу достал и вызвал на разговор Вайсмана. Только тот отозвался, вопрос сразу в лоб:
- Ты куда подевался это?
И слышит в ответ:
- Куда, куда? Кофе нам покупать ходил. И чего звонить? На подходе я.
Обернулся Раппопорт и видит, идет по аллее приятель, плечом мобилу прижимает к уху, а в руках у него два картонных стаканчика с еще дымящимся напитком.
Не прожить им, судя по всему, друг без друга никак. К тому же, и соотечественники все-таки.
