ПО МУРОМСКОЙ ДОРОЖКЕ (Глава 14)

        Аля Хатько& Олег Вайнтрауб
ПО МУРОМСКОЙ ДОРОЖКЕ


Глава 14. Тайное стало явным.

Меланья про себя решила, что пока что не стоит никому рассказывать о своей беременности, а скрывать своё состояние, как можно дольше. Шёл четвёртый месяц её беременности, на дворе стоял декабря. Первый зимний месяц был очень холодным. Ещё в средине ноября наступили заморозки и выпал снег, а в декабре зима и вовсе взяла свои права в руки и словно издевалась над людьми. Бывали случались морозы такие, что по ночам трещали углы избы, в которой жили слуги. А через несколько дней гуляла вьюга. Да такая, что за пять шагов ничего нельзя было рассмотреть. Конечно, слов нет, печки в жилье топили, но к утру уже было холодно, а топить начинали только во второй половине дня. В кабинете, где работала Меланья, тоже было прохладно, и Меланья накидывала на себя всегда своё куцее пальтишко, да и материнский клетчатый платок, который Прасковья положила в одежду дочери, теперь очень ей пригодился. Так она скрывала свой пока ещё небольшой, но округлившийся живот.
Спустя ещё пару месяцев она начала зажимать живот льняным полотенцем. Ребёнку было тяжело в таком положении, и он дрыгал ножками, как только Меланья рано поутру начинала проводить над собой эту экзекуцию.
-Потерпи, миленький, скоро приедет время, и ты выйдешь на волю, а твой папочка заберёт нас к себе в графские покои. Там у тебя будет всё: и мягкая кроватка, и красивая одежда, и игрушки. Ты будешь самым любимы ребёнком у своего папочки.
Малыш затихал на некоторое время, словно прислушивался к тому, что говорила ему мать. Однако, когда на работе она долго засиживалась, то малыша ничем нельзя было успокоить. Если рядом не было Александра, то Меланья делала некоторый перерыв, вставала и прохаживалась по небольшому кабинету, мечтая скорее прийти домой и снять путы, на которые сама себя обрекла. Девушка очень скучала по своей семье. И теперь часто корила себя за неразумное поведение. Однако вернуть обратно ничего было уже нельзя. Надо смириться и ждать, что ей приготовила Судьба. Меланья боялась того часа, когда на свет появится малыш. Мать, когда собирала её в город приготовила кое-какие пелёнки для малыша, но девушка понимала, что их будет недостаточно, а скорее всего, граф просто выставит её на улицу, когда родится малыш. Хорошо, если к этому времени приедет из Парижа Фёдор. Тогда он решит все её проблемы.
Весна в том году была холодной и затяжной, что играло девушке на руку. Можно было закутываться широким материнским платком. Александр как-то подозрительно начал поглядывать на девушку, а однажды спросил:
-Меланья, ты хорошо себя чувствуешь?
Девушка вскинула на управляющего свои красивые глаза и улыбаясь спросила:
-Почему вы спрашиваете?
-Бледная какая-то стала в последнее время, - пожимая плечами ответил управляющий.
-Теперь весна наступила, апрель уже ласковее, чем март, так что не засиживайся в кабинете, выходи на прогулку, а то завянет в четырёх стенах краса девичья, - то ли в шутку, то ли всерьёз сказал Александр. Потом ещё немного посидел в кабинете и ушёл по своим делам.
А дома Меланье стало плохо. Болел живот, ломило поясницу. Девушка ходила из угла в угол, заламывала руки, кусала губы, чтобы не закричать, но потом не выдержала и пошла в комнату, где проживала повариха и официантка.
-Тётя Катя, помогите мне. Наверное, я сейчас умру, - простонала Меланья и почти без чувств, кое как дойдя до топчана, упала на него.
Женщины всполошились, не зная в чём дело, но вскоре Катерина узрела причину и приказала своей напарнице быстро найти Александра:
-Скажи,Соня, управляющему, что у Меланьи роды начались.
Соня словно чумная смотрела то на Меланью, то на Катерину.
-Что ты стоишь, как истукан? Бегом к управляющему! – громко крикнула женщина, а сама начала укладывать Меланью на кровать.
-Терпи, милая, терпи. Как же это случилось, что никто не знал, что у тебя должен малыш родиться? Как же такое возможно? – бормотала женщина, снимая нижнее бельё с роженицы.
Боли становились невыносимыми, и Меланья уже не могла сдерживать себя, она стонала, стараясь делать это не очень громко. На шум начали заглядывать другие слуги, проживающие в этом домике. Но всех их Катерина выставляла за дверь:
-Нечего тут глазеть всё равно от вас никакой помощи не будет, а лишний глаз только навредит.
Вскоре прибыл Александр.
-Что тут у вас происходит? – запыхавшись спросил он.
-Рожает Меланья. Боюсь, что без помощи повитухи или доктора тут не обойтись. Скрывала она своё положение, ужимала живот, теперь за это и расплачивается тяжёлыми родами.
Управляющий почесал затылок, а затем спросил:
-Катерина, а как ты думаешь, Мария поможет ей в этом деле?
-Думаю, что поможет. Сказывают, что были случаи безнадёжные, но с её помощью поднимала людей на ноги.
-Тогда я запрягу лошадь и помчусь к ней. Не дай Бог, чтобы ничего плохого за моё отсутствие не произошло, - наложил мужчина на себя крест и выскользнул за дверь.
Через пару часов он ввёл в комнату сгбенную старуху. Из-под платка выбивались пряди седых волос. В руке у неё была изящно вырезанная из дерева трость. Одежда опрятная. Взгляд у старухи был ясный, на губах блуждала добрая улыбка. Она поклонилась присутствующим и поздоровалась. Затем подошла к топчану, на котором лежала Меланья. Взглянув на управляющего попросила:
-Александр, прошу тебя, принеси пару ламп. Мне свету маловато.
Сама же попросила полить водой на руки. Когда принесли ещё две лампы, женщина подошла снова к роженице и взглянув на её лицо застыла:
-Кккаааак…тттебяяя зовут? – заикаясь спросила она.
-Меланьей её зовут, - ответила Катерина, так как в это время у Меланьи начались очередные схватки.
Старуха тряхнула головой, словно отгоняя какое-то наваждение, попросила Александра пока покинут её наедине с женщинами, а сама начала ощупывать живот роженицы, затем вошла рукой внутрь.
Меланья громко застонала.
-Терпи, милая, терпи! Сейчас я тебе немного помогу, - ласково говорила старуха, а сама что-то делала внутри Меланьи. Такие манипуляции она проделывала, когда начинались схватки. Когда отпускала, то и она сидела в ожидании. Наконец, старуха утерла пот с лица и сказала:
-Ну, вот, кажись, теперь малыш лёг правильно. Будем ожидать, когда он захочет выйти на свободу.
А вышла девочка на свободу только к утру. За это время и Меланья, и Мария измучились невероятно. Да и Кате с Соней досталось.
Когда утром в комнату заглянул Александр, Мария с улыбкой сказала:
-Девочка родилась у твоей помощницы, Александр. Теперь в четыре руки будут тебе помогать.
Управляющий только покрутил головой:
-Боюсь, что его сиятельство будет крайне недоволен за обман.
-Тише! Не буди лиха, пока тихо, - пригрозила старуха. -  Не разбуди мамашу. Измучилась она совсем. Да и женщины твои не спали ночь. Заменил бы ты их сегодня на кухне.
-Некем менять, - развёл руками мужчина.
-Ничего, справимся сами, - запротестовала Катя, а за ней и Соня.
-Скажи мен, Александр, откуда эта девушка к вам прибыла? – спросила Мария.
-Есть тут в 60 милях деревня, вотчина графа Раневского. Попросил отец нашего графа приютить девушку и дать работу, мол не даёт в деревне проходу парень, за которого замуж не вышла. Грозится отомстить ей, вот и вынуждена девушка скрываться.
-А ты не знаешь, как отца зовут?
-Не интересовался я. Фамилия у девушки Снопкова Меланья Елизаровна.
-Ладно, Александр, я потом сама у неё спрошу то, что меня интересует. А теперь распорядись, чтобы мне чего-нибудь поесть принесли, пока прилягу немного отдохну. Потом посмотрим, что дальше с Меланьей делать будем. Ты уже графу доложил?
-Не успел ещё. Хватит времени, успеет ещё наорать на меня, - потеребил бороду мужчина.
-Не такой он и грубый, как ты говоришь, - усмехнулась Мария.
-Это к тебе он по старой памяти хорошо относится, а к нам, своим слугам, очень требователен. К старости испортился у нашего графа характер.
-Ну, посмотрим, посмотрим, что он скажет, - задумчиво сказала Мария и отпустила Александра.
Очень эта девушка похожа на меня в молодости, - думала старуха. У неё такие же карие глаза, такие же густые и длинные волосы, даже маленькая родинка за левым ухом. Неужели это моя дочь? Но нет! Какая может быть дочь? Ведь этой девушке лет двадцать не более того, а Прасковьи уже должно быть …..
Её раздумье прервал плач новорождённой малышки и Мария тяжело поднялась, чтобы взглянуть на виновницу такого шума.
                    (продолжение  следует)